Агония

Въехав на территорию объекта, Соболев первым делом взглянул на угловое окно на третьем этаже высокого, пятиэтажного комплекса зданий — оно светилось — это значило, что генерал Горин опять работает допоздна.

Перед входом в здание объекта генерал Соболев отряхнулся от снега и толкнул от себя с видимым усилием тяжелую стальную дверь, та открылась, дав дорогу в теплый тамбур. Вторая такая же дверь открывалась на себя, Соболев потянул за ручку, открыл ее, шагнул внутрь и сразу наткнулся на третью стальную дверь. В ней на уровне человеческих рук было окошко, генерал Соболев передал туда свое служебное удостоверение. Через двадцать секунд дверь открылась и человек в военной форме без погон и знаков различия, тоже с готовым к бою автоматом АКМС вернул генералу документы. Расписавшись в журнале, генерал Соболев направился к лифту.

Объект Кабинет генерала Горина

Кабинет Владимира Владимировича Горина, генерала ГРУ был достаточно большим и походил на кабинеты в министерстве обороны. Все станы были обиты дубовыми панелями, одну из них полностью занимали карты мира, США и СССР. Пол был устлан ковром, все шторы на окнах были плотными и постоянно задернутыми — генерал Горин света не любил. Даже днем он работал при свете старинной лампы с зеленым абажуром.

Генералы Горин и Соболев поздоровались как старые друзья, и это было немудрено. Судьба свела их на какое то время во время Великой Отечественной Войны, где они подружились и Соболев даже один раз спас Горину жизнь. Второй раз они стали работать вместе после войны — уже в "контуре". Было и еще кое-что, что объединяло этих двух генералов — общая тайна, в которую были посвящены единицы. Тайна предательства.

Горин как хозяин кабинета кивнул в сторону стоящих в углу двух кресел и журнального столика между ними — разговаривать за столом со старым другом он не хотел. Присев, Соболев долго не мог начать разговор. Наконец он решился.

— Знаешь, жизнь преподносит весьма интересные сюрпризы, не знаешь даже иногда как на это реагировать.

Горин молчал. Вздохнув, Соболев продолжил.

— Вчера я с удивлением узнал, что мой сын включен в состав следственной группы, занимающейся расследованием по факту убийства Романа.

— Интересно — вздохнул Горин — надеюсь, не думаешь, что это моих рук дело?

— Да какое там твоих — махнул рукой Соболев — такая гадость может произойти только случайно, ни один специалист нарочно такого не придумает. Даже такой как ты.

— Я же тебя учил, Витя — ехидно сказал Горин — что любая случайность в нашем деле всего лишь не выявленная нами закономерность. Тем и опасны случайности. Что делать собираешься?

— Поговорю с сыном, чтобы бросал эту практику, пойду в деканат МГУ, чтобы его куда-нибудь на другое место послали, хоть в райотдел только не на это дело. Вчера он мне сказал, что за ним "наружка" идет, я посмеялся — а ведь ничего смешного нет, Володя. У Андропова этим делом явно Журавлев занимается, на нем уже столько всего, что дальше ехать некуда. И крови в том числе. Та еще сука.

— А может то оно и к лучшему — задумчиво проговорил Горин — мы ведь уже давно разговаривали насчет твоего сына. Хороший парень, поработает с нами пару годков — такого волкодава сделаем из него, лучше, чем мы с тобой были в молодости. Я на него еще в тире посмотрел — будет из него толк, явно будет. Я в людях редко ошибаюсь…

— Сомневаюсь я Володя, надо ли. Может пусть лучше по гражданской идет, не как мы с тобой?

— Может и не надо… — сказал Горин — только гражданскую специальность он у тебя выбрал опасную.

— И не говори. Правды он ищет, молодой еще. Не даст ничего, если я ему скажу бросить эту гребаную прокуратуру, только хуже еще будет.

— Тогда возьми ремень, да по заднице! — нахмурился Горин — у тебя кто, в конце концов, хозяин в доме? Со своим сыном не справляешься — не узнаю тебя Володя…

— Да каким ремнем, он уже взрослый!

— Тогда говори. Что ты хочешь — явно ведь не просто так сюда приехал?

— Думаю, может контрнаружку за ним поставим? Если твою, ГРУшную нельзя — я организую "контуровскую".

— Можно и так. Можно еще ему аккуратно кое-какую информацию подбросить — в конце концов, он в наших интересах работает, хотя и сам этого не знает. Возможно, он и найдет материалы, которые были у Комарова. Эта свора явно зашевелится, им информация Комарова — все равно, что смертный приговор. Тут то мы их и прихватим — всех, не только Журавлева и его свору, но и тех кто за ним стоит — возможно даже сам Юра и те кто иже с ним в ЦК там след свой поганый оставили. Как?

— А если они первыми нанесут удар по нам — например, по моему сыну?

— А если да а если — начинаешь сдавать, Володя? Помнишь, как мы в сорок четвертом Украину чистили — там было безо всяких "а если"…

— Мы не в прифронтовой полосе — тяжело вздохнул генерал Соболев — и сейчас не война…