Агония белой эмиграции

Мелкие и крупные провокации не прекращались на КВЖД. Хотя по соглашению, подписанному СССР и Китаем в 1924 г., дорога должна была управляться на паритетных началах, китайские власти стремились отстранить советских представителей, оказывая в то же время сопротивление при увольнении с дороги белогвардейцев. К лету 1929 г. создалось такое положение, что, как говорилось в белоэмигрантских кругах в Харбине, от КВЖД остался один остов, и здесь ожидали, что в ближайшее время Маньчжурское правительство окончательно захватит дорогу в свои руки. Маньчжурский правитель Чжан Сюэлян (сын Чжан Цзолина, убитого в июне 1928 г.), уверенный в поддержке Японии, решил уже ни с чем не считаться. Эти настроения поддерживались и руководителями белой эмиграции. Когда генерала Хорвата спросили: «Почитаете ли вы возможным разрешение советско-китайского конфликта вооруженным путем?» — то он с полной уверенностью заявил: «Начало войны и мобилизация повлекут за собой неминуемый крах Советской власти»⁵⁴.

Напомним, как развертывались события. Войска Чжан Сюэляна захватили телеграф КВЖД, произвели налет на консульство СССР в Харбине, подвергли пыткам и издевательствам советских граждан. В июле 1929 г. Советское правительство разорвало дипломатические и хозяйственные отношения с Китаем, приостановило железнодорожное сообщение и потребовало отзыва из СССР представителей Китая. Подразделения китайской армии и белогвардейские банды продолжали провокации; в ноябре они предприняли попытки вторгнуться на советскую территорию в Приморье и Забайкалье. Опять-таки расчет был на поддержку империалистических держав, на то, что СССР не посмеет начать боевые действия в Маньчжурии из опасения столкновения с Японией.

Особая Дальневосточная армия, созданная в это время для /144/ защиты границ СССР на Дальнем Востоке, под командованием выдающегося советского военачальника В. К. Блюхера нанесла сокрушительный удар войскам китайских милитаристов и белогвардейским бандам — обратив в бегство, она преследовала их на китайской территории. Описывая потом в конфиденциальном письме эти события, генерал Хорват приводил, например, следующий факт: «Сравнительно небольшая советская часть разбила сорокатысячную китайскую армию, взяла в плен свыше десяти тысяч человек, заняла район от станции Маньчжурия до Хингана и заставила китайцев немедленно капитулировать»⁵⁵.

В переписке белоэмигрантских руководителей было явное желание задним числом обвинить во всем китайских милитаристов. «Если бы Китай был более решителен в своих действиях, — уверял в том же письме Хорват, — то он не имел бы позорного и унизительного для него хабаровского соглашения и возвращения большевиков на дорогу, а мы, возможно, не сидели бы теперь в эмиграции, а имели освобожденную территорию по крайней мере от Владивостока до Иркутска». Это были мечты, в реальность которых хотелось верить этим людям.

Положение на КВЖД было восстановлено, но оккупация Японией в 1931 г. Маньчжурии и образование затем марионеточного государства Маньчжоу-Го вызвали новую напряженность. Из Шанхая генерал Дитерихс обратился в этой связи «К белой русской эмиграции всего мира». «Выступления японцев на севере, — говорилось в выпущенной им листовке, — в непосредственной зоне соприкосновения с интересами советскими, еще ярче разжигают для нас пламя надежды и возможностей найти почву и пути для осуществления наших национальных устремлений»⁵⁶.