Агония и смерть Адольфа Гитлера

Детей у Геббельса было шестеро. Их имена и примерный возраст были: Гела 12 лет, Тильда — 11 лет; Гельмут — 9 лет; Гольде — 7 лет; Гедда — 5 лет; Гайде — 3 года. Они были единственным светлым пятном, облегчая тяжелую жизнь в бункере под сенью смерти. Райч учила их песням, которые они пели для фюрера и раненого фон Грайма. В их разговорах все время фигурировало, будто они «в пещере» с их «дядей фюрером», и хотя снаружи бомбят, с ними ничего не может случиться, пока они с ним. И «дядя фюрер» сказал, что скоро придут солдаты и прогонят русских, и тогда завтра они смогут опять выйти и играть в своем саду. Все в бункере принимали участие в том, чтобы сделать им жизнь как можно более приятной. Фрау Геббельс неоднократно благодарила Райч за то, что она скрашивает их последние дни, так как Райч часто собирала их вокруг себя и рассказывала длинные истории о своих полетах, о местах, где бывала, и о странах, которые видела.

43. Ева Браун

По впечатлению Райч, «подруга» фюрера оставалась строго верной своей показной роли в кругу фюрера. Большая часть ее времени уходила на полирование ногтей, переодевание на каждый час дня и все прочие женские занятия, как уход за собой, прическа, полировка. Она, по-видимому, принимала перспективу смерти вместе с фюрером, как неизбежный факт, и вела себя как бы говоря: «Разве не длится эта связь уже 12 лет и разве она не грозила серьезно самоубийством, когда Гитлер однажды хотел избавиться от нее. Это была бы гораздо более простая смерть и более чистая». Ее постоянными словами было: «Бедный, бедный Адольф, все его оставили, все изменили. Лучше пусть погибнут десять тысяч других, чем он будет потерян для Германии».

44. В присутствии Гитлера она была всегда очаровательна и заботилась всячески о его удобстве. Но она оставалась вполне в этой роли, только пока была с ним. Как только он выходил и не мог слышать, она начинала говорить о неблагодарных свиньях, покинувших своего фюрера, и о том, что всех их нужно убить. Все ее замечания звучали по-детски, и, по-видимому, единственными «хорошими» немцами были в этот момент те, кто попал в бункер, а все другие были изменники, потому что не были здесь, чтобы умереть вместе с ним. Причины ее готовности к смерти с остальными были те же, что и у фрау Геббельс. Она была просто убеждена: что бы ни случилось, дальше третья империя не будет больше годиться для жизни в ней настоящих немцев. Часто она выражала огорчение тем, что есть люди, не способные уничтожить себя, и которым придется жить без «чести», как человеческим созданиям без души.

45. Райч подчеркивает очень очевидные неглубокие умственные способности Браун, но говорит, что она была очень красивой женщиной. Райч считает весьма маловероятным, что Браун имела какое-либо влияние на Гитлера вне выполнения своего назначения. Слух о свадебной церемонии в последнюю минуту Райч рассматривает как весьма неправдоподобный не только потому, что считает, что Гитлер не имел такого намерения, но и потому, что условия в бункере в последние дни сделали бы такую церемонию смешной. Вплоть до момента, когда Райч ушла из бункера только за день до извещения о смерти Гитлера, никаких разговоров о такой церемонии не было. Слух о том, что от этой связи были дети, Райч быстро опровергает как фантастический.

46. Мартин Борман

Борман очень мало двигался, все время оставаясь за своим письменным столиком. Он «фиксировал события момента для будущих поколений». Каждое слово, каждое действие заносилось на бумагу. Часто он приходил к тому или другому и с мрачным видом спрашивал точное содержание разговора фюрера с лицом, которое только что имело у него аудиенцию. Он тщательно записывал также все, что происходило между другими в бункере. Этот документ должен был быть тайно вынесен из бункера в самый последний момент, чтобы, по мнению скромного Бормана, он мог «занять свое место между величайшими главами германской истории».

47. Адольф Гитлер