Агония Хана

Я подняла глаза на Ника и вдруг поняла, что выражение его лица изменилось, он сжал челюсти, и его дыхание участилось. Прошли секунды, прежде чем я осознала, что моя сорочка прозрачная, свет луны из окна подсвечивает тело. И его взгляд задержался на моей груди, спущенная бретелька обнажила ее больше, чем на половину, еще немного и соскользнет вниз, цепляясь за напряженные кончики сосков. Как завороженная я смотрела на его побледневшее лицо, на раздувающиеся ноздри, на бурно вздымающуюся грудь. Он был прекрасен. Мои внутренности моментально скрутило от дикого всплеска адреналина и примитивного желания. Его руки сильнее сжали мои плечи, а я не смела пошевелиться. Тусклый свет освещал его губы, чувственные, слегка подрагивающие. Какие они на вкус? Если я прикоснусь к ним губами. Каково это – испытать его поцелуи? Ник посмотрел мне в глаза, и я полетела в пропасть.

Я физически ощущала его взгляд, он обещал пытку наслаждением, адское удовольствие. Мое дыхание участилось, и он не мог этого не почувствовать. Мои губы непроизвольно приоткрылись, и он вдруг зарылся пальцами в волосы на моем затылке, привлекая к себе. Еще секунда, и я уже не смогу остановиться.

- Нет, - очень громко, как крик о помощи, с мольбой не переступать черту.

- Дьявол, - выругался он и резко разжал пальцы. Через секунду Ник уже скрылся из комнаты, а я еще долго сидела на постели с бешено бьющимся сердцем, стараясь начать снова ровно дышать. Я медленно легла на подушку и натянула одеяло. Я так и не уснула до самого утра. Я думала о том, что если бы он прикоснулся ко мне, то я не смогла бы оттолкнуть. Даже хуже, я до боли хотела, чтобы это случилось. Я хотела Николаса Мокану. Я хотела, чтобы он взял меня так, как обещал тогда грубо и жадно, вот так, как блестели его глаза. Если бы я не сказала «нет», что бы этот демон заставил меня почувствовать?

Утром, когда я проснулась, под дверью лежал конверт. Развернув тонкий лист бумаги, я прочитала: «Позвони мне. Срочно. Виктор»

Я распахнула дверь и осмотрелась по сторонам. Никого. Но ведь кто-то подбросил. Значит, в доме есть их человек? Но кто это?

Я закрыла дверь на ключ и набрала номер Виктора.

- Марианна, - какой взволнованный голос, но сердце не пропустило ударов, хоть и было приятно его слышать, - Как ты? Ты цела? Он не обидел тебя?

- Все хорошо, со мной все хорошо, правда.

- Нам нужно встретиться.

Я обернулась на дверь и прислушалась.

- Это невозможно. Я не выхожу из дома.

- Найди способ выйти, это очень важно. Могут пострадать люди, дети, Марианна. У нас вся надежда только на тебя.

- Я что-то придумаю. Я постараюсь.

- Очень мало времени, считанные дни. У этих людей нет шансов. Ты должна нам помочь. Когда ты сможешь встретиться со мной?

Я тяжело вздохнула:

- Не знаю. Через день или два. Но за мной следят, я с охраной.

- Просто подумай «как» и скажи «где».

Он отключил звонок, а я застыла с трубкой в руке. Неужели мой муж способен причинить вред детям? Не важно, человеческим или другим? Мой мир снова раскалывался на две части. В одной из них - великолепный сексуальный мужчина, заботливый отец, а в другой - страшный монстр, способный убивать детей, жестокий, хладнокровный и безжалостный. Кто ты, Николас Мокану? Неужели ты на это способен?

Все снова изменилось, я вдруг поняла, что Ник меня избегает, хуже, он настолько старается не встретиться со мной даже случайно, что как только я просыпалась, то минут через пятнадцать его машина отъезжала от дома, а возвращался он только под утро, когда я засыпала. Я мерила шагами комнату и ждала, когда, наконец, он сам скажет мне, что происходит, но Ник и не думал. Он просто делал все, чтобы не видеть меня. Мое обещание, данное Виктору, не исполнить, если я не поговорю с Ником и не смогу его убедить отпустить меня, хотя бы ненадолго. Я даже придумала, каким образом я могу встретиться с охотниками. Но мой муж должен отдать приказ охране. Без его указания я не смогу переступить порог этого дома, мне не откроют ворота. Я звонила, а мне отвечал секретарь, обещал, что Ник перезвонит, но никто не перезванивал, я приходила в его кабинет, но дверь всегда была закрыта. Я даже набралась наглости и уже во второй раз приказала начальнику охраны передать требование поговорить с Мокану, но тот ответил, что уже передал. Мною овладевало отчаянье и уже не только потому, что мое обещание становилось невыполнимым, а от того, что я поняла – меня игнорируют, мое слово не просто ничего не значит, а оно не важнее чириканья воробья за окном или мяуканья бродячей кошки. Смешно, но я не могу встретиться с собственным мужем, с которым живу под одной крышей. Точнее с тем, кто упорно называется моим мужем.