Агония. Кремлевская элита перед лицом революции

Неужели в России любой идейный спор обречен быть соревнованием в принятии репрессивных законов друг против друга? Состязанием, кто кого запретит, привлечет к уголовной ответственности, посадит? Запреты против сталинистов не уравновешивают запреты в пользу сталинистов, а лишь увеличивают количество запретов, сокращают пространство свободы и расширяют пространство несвободы, на котором единственно допускаемую точку зрения устанавливает государство.

Разве не об этом говорит сенатор Добрынин, когда разъясняет критерии, по которым он предлагает определять, какие сталинские преступления подпадут под запрет их оправдывать, а какие нет? Не подпадут «действия, не ставшие объектом официального государственного осуждения». А вот те действия, которые стали объектом официального государственного осуждения, оправдывать будет уже нельзя. Вот выйдет постановление Святейшего Синода, тогда и узнаем, круглая Земля или всетаки на трех китах стоит. Фактически Добрынин предлагает сталинистам своеобразный раздел сфер влияния. Вот здесь будут действовать наши запреты, а вот здесь ваши.

Предложение Добрынина уже поддержал глава президентского Совета по правам человека Федотов. И это типично для наших системных или придворных либералов. Даже лучшие, прогрессивнейшие представители нынешнего российского истеблишмента остаются в душе верноподданными государствопоклонниками. В своих чаяниях они не идут дальше полутоталитарной модели с полусталинистской государственной идеологией. Они уповают на то, что государство защитит общество от вируса человеконенавистнических идей мудрыми и справедливыми идеологическими запретами. Это как желание поставить мента у своего супружеского ложа.

В 2009 году объединеннейшая и демократичнейшая партия «Яблоко» уже предлагала ввести уголовную ответственность за отрицание либо оправдание преступлений сталинизма. Тогда ехидный Илья Мильштейн написал: «Очень живо представляю себе эту картину. Черные «воронки» по ночам. Вырванный с мясом звонок. Строгий следователь с лицом Сергея Митрохина: «По нашим сведениям, вы отрицаете преступления, совершенные сталинскими палачами. Соседи доносят, что также и оправдываете». А потом, десятилетия спустя, волна посмертных и прижизненных реабилитаций. И две России, глядящие друг другу в глаза: та, что сажала, и та, что сидела. За отрицание или оправдание сталинских репрессий.

Дальше Мильштейн признает, что это гротеск. А когда активистку Юлию Усач судят за антифашистские карикатуры по статье о демонстрации нацистской символики, это гротеск? Когда на замечание Усач о том, что свастики были и в антифашистских произведениях Кукрыниксов, прокурор Кузнецов отвечает «если надо, мы и Кукрыниксов привлечем», это гротеск? Верноподданные придворные либералы будут придумывать мудрые запреты, а «правоприменять» их будут пришибеевы и держиморды, которые будут строить в три шеренги всех — сталинистов и антисталинистов, фашистов и антифашистов. Которым позволь — так они дотянутся своими лапами и до Кукрыниксов. Или, как в песне Галича, по этапу пригонят в Инту и загонят в барак Черное море.

Да, сталинисты — враги, идейное примирение с которыми невозможно. Вопрос в том, способны ли мы распространить на наших врагов наши нормы этики и права. Не в обмен на взаимность с их стороны, а просто потому, что мы считаем эти нормы правильными. Универсальными. Общечеловеческими. Цивилизация отличается от дикости способностью видеть человека в «чужом». И даже уважать врага. Даже на войне. Потому и возникло понятие «законов и обычаев войны». Убивайте врагов ваших так, как вы бы хотели, чтобы они вас убивали.

Если ты видишь человека, на которого распространяются твои представления об этике и праве, только в «своем», выделен ли он по родоплеменному, сословному, корпоративному или идеологическому признаку, то ты дикарь. Даже если тебе кажется, что ты защищаешь цивилизацию от дикарей. Сталинизм можно и нужно победить на поле боя, когда он берется за оружие. Но сталинизм нельзя победить идеологическими запретами. Потому что идеологические запреты — это и есть сталинизм. Что же касается инициативы Добрынина, то это повод лишний раз повторить: бойтесь данайцев, дары приносящих.

23 сентября 2015 г.

Русиш гестапо

Предвижу комментарии здравомыслящих людей: то, что случилось с Натальей Шариной, — это результат нагнетания в стране истерии, создания атмосферы ненависти и охоты на врагов. В этой атмосфере уверовавшие в собственную безнаказанность опричники совсем распоясались. Система пошла вразнос, и отдельные ее звенья в своем служебном рвении действуют вразнобой, не думая о последствиях.