Агония (ЛП)

Я думаю, если он узнает, что причинил мне боль, он выиграет, а я не позволю ему выиграть.

— Конечно. Займусь этим, — качает он головой.

— Это не обязательно должно быть так, и было бы намного проще, если бы мы могли поладить. Я работаю на тебя — напрямую. А плохая атмосфера просто никому не принесет пользы. Лично тебе я ничего не сделала. И я понимаю, что тебе не нравятся такие люди, как я. — Я показываю на себя. Не знаю, зачем я это делаю. С таким же успехом я могла бы превратиться в настоящую идиотку и процитировать эти слова. — Но я стараюсь, и с твоей стороны очень несправедливо ненавидеть меня, основываясь на общем представлении о «таких людях, как я». — В этот раз я действительно процитировала. Господи Иисусе.

Он снова смеется этим пустым смехом, и это заставляет мою кожу дрожать.

— Я не ненавижу тебя. Я ничего не ненавижу. Я просто не доверяю алкоголикам. И трезвенникам в том числе.

— Почему? — я слышу мольбу в своем тоне и ненавижу ее, и не понимаю. Почему я не могу просто отпустить это? Почему я хочу ему понравиться?

— Послушай, уголовница… — Его руки опускаются с груди на вздохе.

Мои глаза расширяются.

— Как ты только что меня назвал?

— Ты точно слышала, как я тебя назвал, так почему ты просишь меня повторить это?

— Потому что я не могу поверить, что ты назвал меня… уголовницей. Я не сидела в тюрьме! — Я чувствую, как начинаю дрожать от его колкости.

Его выражение лица стает более прищуренным, злым.

— Да, ну, ты должна была после того, что сделала. Залезла в машину, пьяная в стельку. — Он качает головой с отвращением. — Ты могла кого-нибудь убить.

Стыд охватывает меня, как зимний мороз. Я ничего не говорю, потому что… что я могу сказать? Он прав.

— Я знаю пьяниц, и знаю, что им нельзя доверять. Единственное, чему они верны — это бутылка.

Я хочу поспорить с этим. Сказать ему, что он обобщает. Но и здесь он не ошибается.

В большинстве случаев это правда, что алкоголиков волнует только то, где они выпьют следующую рюмку. Когда я проходила через детоксикацию, я поняла, что это было верно и для меня. Тогда были моменты, когда я была готова буквально на все ради выпивки.

Но сейчас я не такая.

— Ты уверена? — шепчет голос в глубине моего сознания.

— Я не такая, — говорю и не знаю, с кем я говорю в этот момент — с ним или с собой. — Я трезва и намерена оставаться такой.

Его плечи поднимаются.

— Я надеюсь, что у тебя все получится. Но статистика довольно хреновая. Но надеюсь, что ты останешься трезвой, ради твоего отца. Он хороший человек, и ему не нужно, чтобы ты заставляла его проходить через такое дерьмо, через которое ты протянула его в начале этого года.

Мой отец что-то ему сказал?

— И нет никаких причин для того, чтобы мы с тобой поладили. Мы оба знаем, что тренер придумал для тебя эту работу, потому что хочет убедиться, что у тебя не будет рецидива. Я это понимаю, как и вся команда. Но ты должна знать, что на самом деле нам от тебя ничего не нужно. Все покрывается персоналом, который уже здесь работал. А у некоторых ребят есть свои помощники. Ты получаешь задания от некоторых ребят только потому, что мы уважаем тренера, и он попросил нас сделать так, чтобы ты чувствовала себя полезной. И, как бы я ни любил тренера, я решил этого не делать, по своей собственной причине. Нам не нужно общаться. Значит, у нас нет причин для общения. Нет причин для чего-либо. Я предлагаю просто не мешать друг другу в обозримом будущем. Хорошо?

Твою мать.

Мое сердце колотится. Во рту пересохло. Лицо горит. Глаза жжет.

Я не могу говорить, потому что, если я это сделаю, то разрыдаюсь.

Дверь открывается, и в комнату врывается шквал голосов, когда она начинает заполняться игроками.

Я отворачиваюсь, возвращаясь к ноутбуку.

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Я нажимаю кнопку «Воспроизвести» на видео, которое хотел мой отец, а затем, используя свои волосы как занавес, чтобы закрыть лицо, я тихонько выскальзываю за дверь.

Я быстро иду в туалет. Захожу в кабинку.

И рыдаю.

Глава 5

Я выхожу из класса йоги, машу на прощание рукой инструктору Мартину и выхожу на улицу, в теплый воздух. На тротуаре много людей. Этот день наполнен таким позитивом. После занятий я спокойна и расслаблена, и мне не хочется терять это ощущение.

Через квартал находится фермерский рынок. Думаю, я прогуляюсь туда, прежде чем отправиться домой, и куплю немного сыра и свежего хлеба. Потом я могу провести остаток дня, наедаясь до отвала.

Звучит идеально.

Ну, ладно, не идеально. Звучит одиноко. Но не похоже, что у меня есть много других вариантов.

Я взваливаю сумку на плечо и начинаю идти.

Когда я подхожу к рынку, ароматы свежих продуктов вторгаются в мои чувства, и мой желудок урчит.