Сегодня, 2 ноября, еще одним ясным днем, мы нанесли ответный визит своему левому соседу. Наш командир и мы – адъютант обер-лейтенант Кельц и я – подъехали к командному пункту 79-го панцергренадерского полка. Нас тепло встретили герр оберст Райниш и работники его штаба. Мы остались до обеда, и нас пригласили поесть. Даже здесь не было колбасы на добавку, но если ты голоден, то суп из сушеных овощей – которые солдаты звали «проволочным заграждением» – оказывается очень кстати. Основными темами разговора опять были общая ситуация в Сталинграде и наши заботы, особенно то, что противник продолжал занимать деревни Рынок и Спартаковка. Оберст Райниш также рассказал нам, что танки 16-й танковой дивизии постоянно работали «пожарной бригадой».
Я воспользовался возможностью пообщаться с дальним родственником, командовавшим в первом батальоне взводом связи. Мы ни разу не видели друг друга, но решили встретиться как можно скорее.
Было уже темно, когда мы в 15.00 вернулись на свой КП. Весь день на фронте было тихо.
3 и 4 ноября ничего особенного не произошло. Но насколько, оказывается, тесен мир. Вскоре после того, как стемнело, в штабе появился репортер из роты пропаганды с целью снять сцены из фронтовой жизни и написать соответствующие репортажи. Ничего не скажешь, хорошие снимки получаются в темноте. Репортер представился как Герман. Позже, сидя в блиндаже, я завел с ним разговор. По акценту можно было сказать, что он из долины Рейна.
Я спросил его:
– Герр Герман, я слышу, что вы с Рейна. Из какого вы города?
– Из Дуйсбурга.
– Я тоже! Строго говоря, я из Дуйсбург-Лаара и знал там Германа Германа. Мальчиком он серьезно разбился на велосипеде.
– Я его знаю, он мой брат!
– А тогда почему я вас не знаю?
– Герр Холль, я на двенадцать лет старше моего брата, и дома меня не было более десяти лет. Я теперь берлинец.
Мы долго разговаривали о родном городе и общих знакомых. В нашем секторе было тихо, и мой земляк отснял несколько кадров на следующее утро перед отъездом.