Агония страха

— Так… «Краснодарские ведомости». Метелкин Евгений Васильевич. Фоторепортер. — Журавлев усмехнулся. — Понимаю. Конечно, Евгений Метлицкий, собкор криминальной хроники, звучит лучше, чем репортер Метелкин. Но, по правде говоря, я и не ожидал увидеть другого. Все журналисты по природе своей фантазеры и страдают манией величия, но это мелочи. Ты писать умеешь?

— Публиковался, и не раз. Вел рубрику «Тайная и явная жизнь элиты». Тут можешь не сомневаться.

— Тогда делаем так. — Журавлев достал письмо, полученное от симферопольского курьера, и багажную квитанцию. — Получишь мою сумку в камере хранения Морского вокзала. Там диктофон и пленки Машиных разговоров. Там найдешь второе такое же письмо, конверты с деньгами и фотографиями Прибыткова и Ромова, — они предназначались для киллеров, а также кучу других любопытных документов. Всю историю ты знаешь, выводы сделаешь сам. Напиши скандальную статью, и путь она лежит в запаснике, а копию носи с собой. Это тебя защитит от неприятностей. В городе находится некий майор ФСБ с Лубянки Виноградов. Он занимается поиском Басова и остальных. Попади ему в руки все эти материалы, он нашел бы им применение. Виноградова надо иметь в виду. Но главное заключается в том, что все, и в том числе Москаленко, больше всего боятся скандала. Твоя статья должна стать бомбой.

Все это я тебе говорю, потому что не уверен в том, что выживу. Из таких ситуаций редко кто выкручивался, но посмотрим. А теперь проводи меня к Алисе, я хочу с ней попрощаться, потом махну на вершину Дарсана. По дороге я тебе еще кое-что расскажу. Ты когда-нибудь видел необработанные алмазы?

— Нет.

— Скоро увидишь. Пойдем, партнер.

15

Москаленко вытер платком пот и слезы с лица и выбросил его в окно. Старик в белом халате сидел на подоконнике и что-то записывал в свой блокнот.

— Выживет, Потапыч?

Потапыч глянул на начальника из-под очков.

— Много крови потерял, но сердце у парня крепкое. Если даже и выкарабкается, то в себя придет не скоро. Так что ты, Виталий, не рассчитывай, что скоро все услышишь. Самому головой работать придется.

— Шерлок Холмс хренов! Куда полез, кабинетный червь! Пистолет-то отродясь в руках не держал, а туда же.

— Скоков, конечно не супермен, но он выполнял свои обязанности, как мог. А вот как ты теперь без него обходиться будешь, не знаю.

— Ладно, старый хрыч, не скрипи. Без тебя тошно.

— Утешить тебя не могу.

— Никто не может. Чудовищная смерть. Телефонным шнуром. Сучьи дети!

— Я сорок лет в органах, но такого не видал. А ты вот о чем подумай, Виталий. Если у убийцы имелся пистолет, то почему он решил ее удушить?

— Шуметь не хотел.

— А Скокова пристрелил. Грохот на весь дом поднял.

— Значит, до его горла дотянуться не удалось. Машка беззащитная баба, а Скоков вооружен.

К ним подошел капитан.

— Виталий Семеныч, выйдите на площадку. Там свидетель нашелся.

Москаленко направился к двери. С замком возились эксперты.

— Ну что, Петя?

— Странно. Нож валялся на площадке, но я убежден, что такой замок не вскроешь снаружи примитивным кухонным ножом. Изнутри можно.

— В квартире два комплекта ключей нашли. Один на телевизоре, второй в кухне у холодильника. Изнутри! Думай, а потом говори.

— Вот я и думаю. Нож из кухонного набора. В столе таких же еще штук пять разного размера, а этот оказался с другой стороны двери.

— Ты только не делай из меня дурака. Такими ножами в Ялте в каждой скобяной лавке все полки завалены.

— Значит, убийца сумасшедший. Идти на такое дело и взять с собой дерьмо вместо стоящего инструмента! Пистолет он себе нашел, а нож раздобыть не сумел. Чего-то мы тут не понимаем.

— Не говори за всех. Отпечатки на ноже есть?

— Полно, но смазаны и ручка ребристая. Не поможет.

— Ищи в доме.

Москаленко вышел на лестничную клетку, где его поджидал свидетель.

— Слушаю тебя, папаша. Говори, что видел?

— Паренька видел. Аккурат после выстрела. В палисаднике я сидел, во дворе. Шарахнуло здорово. Минут через пять, как туда милиционер зашел.

— А, кроме милиционера, в дом заходил кто-нибудь?

— Чего не видал, того не видал. Я в полудреме сидел. То открою глаза, то закрою. Милиционера видел. Потом грохот. Я испугался. Минут через пять из дома выходит парень лет тридцати, высокий, плечистый…

— С бородой?

— Да ты слушай, не перебивай. Обыкновенный, волосы темные, длинные, в сером костюме, скуластый. Посмотрел по сторонам и пошел к воротам.

— Ладно, папаша, ступай. Понадобишься, найдем.

— Тебе видней, ты начальник.