Агония Титана

На что я еще способна?.. Кто я вообще такая?..

- Какого дьявола ты натворила? – орет Александр, ставя Виеру на ноги, предварительно убедившись в том, что она невредима. Я не успела нанести ей повреждения…

- Ты сказал, что боевые искусства помогут ей контролировать дар! – хрипит Виера.

- Так ты ее самоконтролю тут учила? – рычит Александр зло. 

Виера поджимает губы и отбрасывает меч в песок: 

- С меня достаточно. 

Она отряхивается и бросает на меня удушающий взгляд, прежде чем направится в сторону замка. 

- Виера! 

- С меня достаточно, Алекс, - произносит она не оборачиваясь и продолжая шагать. – Увидимся на Эвире. До этого мне лучше не соваться к твоей подружке, чтобы не расходовать ее ресурс на собственное убийство. 

Я бессильно сжимаю зубы и кулаки, смотря с ненавистью на ее удаляющуюся фигуру. 

- Поднимайся. 

Александр хватает меня за плечо, ставя на ноги одним движением.

- Не прикасайся ко мне! – ору я, чувствуя, как слезы подкатывают к глазам. – Ты знал! Ты всегда знал! 

Пальцы сотрясает мелкая дрожь, и Александр так и стоит напротив, строго смотря на меня. 

- Знал, - отчеканивает он. 

- И покрывал ее! Взял ее вину на себя! – воплю я, не узнавая собственного голоса. 

- Это и есть моя вина, - глухо произносит он. – Виера моя послушница. Она исполняет то, что я приказываю ей. 

- Но ты не приказывал ей убить Эмира! 

- Я приказал ей следовать за мной на Харваду. За Деей. И она исполнила. Все, что делает Виера – это моя ответственность. 

Я издаю какой-то вой или стон, вновь падая на колени в песок и закрывая лицо ладонями. 

Боль от потери Эмира накрывает меня всем масштабом. Его безжизненное тело на траве встает перед глазами, и я не могу остановиться, захлебываясь слезами, вспоминая моменты из детства, когда он сажал меня к себе на плечи и утешал, когда я разбивала колени об острые скалы. 

- Я убью ее, - шепчу я, словно в бреду. – Клянусь богом, убью… 

Вздрагиваю, когда моего плеча касается его теплая рука. Уверенность его касания, словно передается и мне. 

Но этого мало. Ничтожно мало для того, чтобы мне стало хоть чуточку легче. 

- Ты можешь сделать это, Алира, - очень тихим, ровным голосом. – Ты можешь убить их всех. Но подумай, кем ты сама будешь ощущать себя после этого. 

Я поднимаю на него глаза и хочу вцепиться ногтями в лицо. Хочется заорать, чтобы он катился ко всем чертям со своей долбаной философией. Хочется самого его расщепить на мелкие кусочки, но… Где-то в глубине себя я понимаю, что он прав. 

- Что мне делать… - тихо шепчу я. – Я не могу простить ей этого. Я не могу простить смерти Эмира… Мне так больно, Александр… Я очень хочу домой… 

Его рука, лежащая на моем плече, крепче сжимается. Он поджимает губы, а лицо словно кривится болью. 

А потом… Он вдруг осторожно, совсем не так как обычно, поднимает меня на руки, бережно прижимая к себе и произносит: 

- Я отведу тебя кое к кому. Вам давно пора было познакомиться. 

Ничего не спрашиваю. Просто не могу говорить. Чуть прикрываю глаза, нерешительно овивая его крепкую шею и чувствую, как легкие наполняются легким ароматом сандала. Его ароматом. 

- Я скучаю по тебе, - тихо шепчу я, когда мы взмываем в воздух. 

Я не знаю, слышит ли это Александр, или ветер и тьма, окутывающая нас, топят эту мольбу о помощи. Его пальцы на моем теле вздрагивают и Александр крепче прижимает меня к себе, порывисто вдыхая воздух возле моего уха. 

А потом мы поднимаемся еще выше, за границу белых облаков. 

Глава 32

Ветер колышет разноцветные выцветшие от яркого света ткани, развешенные на покосившемся ларьке. 

Редкие снующие люди, опасливо смотрящие на Александра и кейны, намного более облезлые на этой планете, чем в Хаяте. 

Я словно оказалась на задворках вселенной, где правит хаос и разрушение. 

- Что мы тут делаем? – тихо спрашиваю я, поправляя волосы, тут же напитавшиеся песком. 

Александр ничего не отвечает, в свойственной ему манере. Уверенно проходит вперед, отодвигая красную тряпку и делает мне приглашающий жест рукой. 

У меня нет ни единой причины бояться. 

Я уже поняла, что единственный, кого мне стоит опасаться – это сам Александр. Но сейчас, после этой вспышки гнева на арене, между нами словно установился хрупкий мир. Разруха в моей голове и сердце были такого масштаба, что хуже уже стать просто не могло. 

А потому, набрав в легкие побольше воздуха, а делаю несколько шагов вперед, входя в эту лавку и видя какие-то грязные жестяные миски на бедном, покошенном столе. Нехитрая мебель вся сплошь завалена тканями. Некогда прекрасными, но увядшими со временем. 

- Ее зовут Фулла, - шепчет Александр мне на ухо, вызывая обильные мурашки по всему телу. 

Я оборачиваюсь, сталкиваясь с ним глазами, и его губы трогает легкая улыбка.

Мое сердце пропускает удар, когда я вспоминаю о том, что прошептала ему на арене. 

Слышал ли он?.. 

В светящихся глазах, смотрящих на меня, я словно читаю затаенную нежность. 

Мне страшно хочется провести пальцами по его лицу, снять проклятую маску и покрывать поцелуями его кожу. 

Но я помню, как грубо он одернул меня на балконе, и не делаю этого. 

Напряжение между нами разрывается, и я делаю рваный вдох.