Аграрная история Древнего мира

Но управление вновь возникающих монархий было чисто бюрократическое и становилось все более и более бюрократическим, и в то же время в государственном хозяйстве, как раз под влиянием денежного хозяйства, все сильнее и сильнее выступает вперед принцип литургий: обеспечения доходов путем возложения имущественной ответственности за поступление государственных податей на состоятельных людей и прикрепления людей, обязанных нести государству повинности, к их занятиям (функции, Funcktion). Египет в этом отношении — классическая страна, но и в других местах мы везде встречаем зачатки этого. Значение государственных рабов возрастало и в автономных полисах, как, например, в Афинах. И аттический административный строй в своих и [353], а также в положении демов (см. выше) уже содержал в себе зародыш того способа ответственности за исправное поступление податей, какой стал обычным полтысячелетия спустя в эпоху Константина[354], и того обращения с «populus plebejus», какое мы встречаем в муниципиях. Наконец, — вследствие завоеваний и в особенности вследствие территориального расширения в глубь страны — восточные государства, несомненно, переняли не только организацию в форме полиса, но и вотчинную (grundheitschaftliche) организацию, если не формально, то по существу. Уже тот факт, что в Египте при Птолемеях мы имеем налицо случай наследственной аренды частного земельного владения (на 99 лет), которая практиковалась в Месопотамии времен персидского владычества, между тем, как ни одного примера ее мы не знаем, пока крайней мере до сих пор, ни для древней Эллады, ни для Рима, свидетельствует о более сильном выступлении феодальных элементов в социальном строе. Невзирая на политику примирения национальностей, восточная масса является в отношении к эллинскому войску народом покоренным, и это нашло свое выражение в социальных институтах. Во всяком случае, эллинистическое государство (кроме Египта) прежде всего энергично принимается за введение в стране городского строя. Лишь города являются носителями эллинской культуры — жители сельских местностей остаются «», — и желательная эллинизация происходит обычно, с одной стороны, путем поселения эллинов, отчасти всяких охочих людей из древней Эллады, но отчасти также и семейств ветеранов, путем конституирования этих колонистов и эллинизированных местных древних родов (жреческих родов и военной аристократии) в «полис». Надписи, по-видимому, указывают на то, что в принципе каждый, чье земельное владение несло или только, согласно правовому принципу, могло нести какие-либо государственные повинности, следовательно, все частные лица должны были «приписать» это земельное владение, хотя бы они получили его из рук царя (пользующегося в отношении к своим владениям правом экстерриториальности), к «полису». Эллинистические властители и колонисты всячески, очевидно, и совершенно сознательно урезывали вотчинную (grundherrliche), собственно теократическую, организацию, в противоположность персам, которые точно так же сознательно выказывали расположение к теократии. Мы видим это из того, с какой ловкостью в Египте — еще до националистического восстания Фиваиды[355], которое послужило началом настоящей египтофильской эпохи — официально столь благочестивая династия Птолемеев воспользовалась причислением Арсинои (265 г. до P. X.) к лику богов[356] для того, чтобы, очевидно, ценой крупного денежного подарка отнять у жрецов взимание (¹/₆ части дохода) со всех огородных культур (Gardenkulturen) и передать ее государству, под видом предоставления этого дохода новой богине. Мы видим это и в синойкизме Антиохии писидийской[357] и др., совершенно явственно, например, в карийской Стратоникее[358]. Здесь посредством основания новых городов древняя сельская храмовая амфиктиония была буквально разрезана на части, и городам были, сообразно числу приписанных к ним ком[359], отданы голоса этих последних в совете исстари группировавшегося вокруг храмов округа. Из позднейшего времени стоит припомнить, например, основание полисов династией Ирода[360] в виде противовеса единому теократическому родовому полису (Geschlechterpolis) Иерусалиму; с такой же целью основана была Тивериада, где, по свидетельству Иосифа[361], новые поселенцы были наделены пахотной землей, домами и привилегиями, но обязывались жить в городе постоянно, и Себаста[362]. Эти эллинские города, находясь среди чуждого населения и всецело завися от существования эллинистического государства, были в военном отношении самыми крепкими оплотами диадохов и эпигонов[363] (Себаста выставила во время одной Иудейской войны 3000 человек). Но, сверх того, появление эллинского полиса обеспечивало повышение податной силы: эллинистические монархи были «меркантилистами, как и территориальные государи XVII–XVIII вв. у нас в Германии. Синойкизм и теперь обыкновенно означал фактическое переселение в город для совместной жизни, в особенности для слоев общества, причастных к деловой жизни (а также, что следует хорошо заметить, к управлению городом, которое можно было использовать в коммерческих интересах). Так, уже Куном было обращено внимание на то, что после синойкизма Кассандреи вино из бывшего города Менды[364], продолжавшего свое существование в качестве этого полиса, отправлялось в море уже не из его гавани, а из Кассандрии: штапельное право есть также одна из принадлежностей эллинистического города.