Аграрная история Древнего мира

Применение промышленного труда обученных покупных рабов в крупном производстве на основе разделения труда, несомненно, было по тем же причинам невозможным в древности, равно как и во все времена, как явление нормальное; в отдельных же случаях — но всегда в небольших размерах — оно встречается и тогда (см. ниже). Даже эргастерий, представляющий собой в сущности случайное соединение отдельных рабочих, встречается, главным образом» в местах, занимающих особенно благоприятное в экономическом смысле положение, таких как Афины, Родос, Александрия и т. д., да и там всегда лишь как придаток к торговому делу или к дающему ренту имуществу. Если на рынке нередко появлялись излишки ремесленных изделий барщинного происхождения или несвободной домашней работы, или продуктов крупных домашних хозяйств княжеских или полукняжеских «ойкосов», то, разумеется, надо весьма остерегаться видеть в этом доказательство существования «фабрик» с покупными рабами. Даже такие явления полукапиталистического характера, как применение уже совсем крупными рабовладельцами или монархами принудительного труда для создания «побочных производств» («Nebenbetrieben») промышленного характера, типом которых в новое время являются многие русские «фабрики» XVIII и первой трети XIX вв., могут существовать, только опираясь на фактическую монополию и при наличии определенных условий. Эти условия — дешевая пища, монопольные цены на продукты, но, кроме того еще, низкие цены на рабов и, следовательно, очень высокая степень эксплуатации, покрывающая риск вымирания (даже по Демосфену и Эсхину[34] от 30% до 100%) — должны были быть налицо для того, чтобы было возможным длительное применение покупных рабов-ремесленников в эргастерии господина. Но и тогда эти «производства» были ограничены самое большее несколькими дюжинами рабочих. Не существовало «постоянного капитала», без которого не может существовать никакая «фабрика». В наем отдавали рабов, а не «мастерскую». Сами рабы — это и есть мастерская; содержание рабов господином, а не применение их в концентрированном «производстве», имеет решающее значение. «Мастерская», в свою очередь, была частью «ойкоса», и все те чреватые последствиями изменения в праве, которые еще в XIII–XIV вв. — за много столетий до возникновения наших «фабрик» — сопровождали отделение «мастерской» от домашнего хозяйства семьи, вложенного в дело капитала от частного имущества, остались совершенно неизвестными Древности (поэтому — за немногими характерными исключениями, именно, в области государственного откупа — не существует и всех тех «форм предприятий» («Untememungsformen»), которые обеспечивают долговечность производства (des Perennieren des Betriebes) среди превратностей судьбы отдельных состояний, таких как акционерная компания и т. п.). Массовое применение рабского труда в крупном производстве в рудниках, в каменоломнях и на общественных работах представляет собой почти исключительно эксплуатацию труда необученных рабочих.

«Несвободный труд на дому» («die unfreie Heimarbeit»), как один из видов барщины (des Robottsystems), имеет экономически слабые стороны последней, и еще вопрос, в какой мере она служила целям производства для рынка. Фараоны и храмы пользовались такого рода трудом главным образом для надобностей храма, дворца и государства, в особенности, конечно, в тех случаях, когда сырье было вывезено фараоном (или храмом) из-за границы или добыто им из недр земли; рядом с этим могла производиться продажа продукта на рынке. Во всяком случае, и эта работа там, где она встречается, представляет собой работу в собственном мелком (семейном) производстве раба.

Квалифицированный рабский труд в крупном производстве, как явление длительное и нормальное (и за пределами немногих крупных торговых центров), можно встретить только на местах рабов-руководителей — старшего рабочего или инспектора в руднике или на плантации, в конторе, в частности, ведущего кассу и заведующего счетоводством (ввиду возможности подвергать их пытке) и т. д. Но этой аристократии среди рабов, обыкновенно в интересах самих же господ, разрешалось иметь подобие собственной семьи (contubemium) и подобие собственного имущества (peculium[35]); иной раз даже соглашались уважать их завещания (как у Плиния[36]) и, сверх того, почти всегда предоставляли им возможность выкупа на волю. Тем самым этот род эксплуатации рабов является уже переходной ступенью к эксплуатации обученного раба, т. е. или обучившегося уже до своего обращения в рабство (по причине войны или банкротства), или отданного в ученье господином за свой собственный счет, только как источника ренты (als Rentenfonds).