Агрессивность человека. Том 2. Социальная и этническая психология агрессии

Почему это так? Мы полагаем, что указанные выше непрямые формы агрессии неэффективны не только потому, что фрустратор остается невредимым, но в неменьшей степени потому, что их применение приводит к вторичной фрустрации личности. Например, создание воображаемых ситуаций, в которых фрустрированная личность “побеждает” своих врагов, может затем, при более трезвом подходе и при новых встречах с неприятной реальностью, убедить человека, что он бессилен против фрустратора. Такого рода суждения могут привести к снижению самооценки личности, то есть к вторичной фрустрации ее я-концепции (самосознания и самооценки). Такая фрустрация может оказаться даже сильнее привычной, не говоря уже о том, что эти две фрустрации обычно суммируются. Вторичная фрустрация сильнее выражена у лиц с высоким уровнем развития самосознания и совести, то есть у морально более развитых, зрелых личностей. Развитость моральных установок особенно важна как фактор вторичной фрустрации тогда, когда человек, бессильный против фрустратора, выбирает в качестве жертвы своей замещающей агрессии невинного человека, например ребенка. Как понимает читатель, эти идеи было бы хорошо обосновать с помощью опытных данных.

Полностью соответствует житейской реальности заключение Дж. Хокансона о том, что наибольшее облегчение приносит агрессия против того, кто нас провоцировал. Но такие мстительные действия могут усилить тенденцию человека и в дальнейшем совершать сходные действия, поскольку мщение приятно мстителю и самоподкрепляется как форма агрессии. Поэтому нельзя сказать, что агрессия против фрустратора автоматически снижает уровень агрессивности и вероятность новых агрессивных действий.

Что же касается утверждения, будто относительно “безопасные” агрессивные действия оказывают катартическое действие и уменьшают вероятность совершения новых опасных форм поведения, то полученные данные в целом не подтверждают это представление. Такой катартический эффект наблюдается только в специфических условиях, но в большинстве ситуаций вообще не возникает.

Во-первых, многие экспериментальные факты свидетельствуют о том, что людей в гневе невозможно отвлечь от агрессивных действий путем показа сцен насилия, включающих не их фрустратора, а других людей[58]. Наоборот, такие процедуры даже усиливают агрессию.

Во-вторых, создание возможности для сердитых людей совершить агрессивные действия против неодушевленных предметов не представляется эффективным в смысле ослабления их тенденции направлять такие действия против людей, которые провоцируют их. Есть данные, свидетельствующие о том, что последующие агрессивные действия под воздействием таких процедур даже облегчают совершение насильственных действий[59]. Хотя пинок по мебели, разбрасывание подушек и другие подобные действия улучшают самочувствие, тем не менее сомнительно, чтобы они предотвратили прямые агрессивные действия, направленные на других людей.

В-третьих, вербальная агрессия против других тоже, по всей вероятности, не ослабляет тенденцию к последующим прямым агрессивным действиям против фрустратора. Результаты некоторых исследований даже показывают, что имеет место прямо противоположное[60]. Это означает, что возможность высказаться усиливает тенденцию к совершению физических агрессивных действий.

А что же происходит с агрессивностью человека, когда он получает возможность подвергать агрессивным действиям именно тех, кто его провоцировал? Может быть в этом случае происходит катарсис? Если так, то уже во второй раз агрессивность фрустрированной личности должна резко уменьшаться. Для проверки этого предположения проведены эксперименты, но полученные результаты противоречивы. В одном случае агрессивность человека еще больше усиливается, в другом же – уменьшается[61].

Обобщив эти противоречивые данные, Р. Бэрон и Д. Бирн выводят три заключения: а) если катарсис имеет место, то лишь в исключительных условиях: он не является таким уж широко распространенным и общим явлением, как предполагали раньше; б) по крайней мере в некоторых ситуациях возможность нанесения прямого вреда тем людям, которые фрустрировали и разгневали нас, усиливает агрессию в новых ситуациях, а не ослабляет, как полагали раньше.

Эта проблема вызывает целый ряд идей, которые здесь мы бы хотели высказать. Мы полагаем, что в описанных случаях – когда и в новых ситуациях агрессивность усиливается вместо ожидаемого по теории катарсиса ослабления – имеет место диссонанс и “вовлечение” личности: совершая агрессивные действия, человек, чтобы оправдать их, начинает приписывать своей жертве отрицательные качества и злые намерения. Такие атрибуции становятся психологической основой для совершения новых агрессивных действий еще большей интенсивности, а также для генерализации этих действий и агрессивности в целом.