Агрессор

– Я не нужен Фарме, – наконец сказал Олег. – Я нужен тебе. Фарма приказал отравить меня вместе с остальными.

Гарди слушал.

– И эффект тринадцати на самом деле тебе не нужен, ты слишком самоуверен, чтобы переживать из-за какого-то эффекта. Я инструктор, к тому же твой учитель. Ты не просто хочешь взять верх, ты хочешь поглумиться над допуском.

– Я уже поглумился над ним, – сказал Роберт ледяным тоном. – Разве не так? Я превзошел тебя в мастерстве нейтрализации, я обратил ее против Крэмберга. Экипаж «Трояна» я самолично убил голыми руками, Либовски умер от страха еще прежде, чем я нажал на спуск, с Джеком, правда, пришлось повозиться, крепкий парень, но вот я перед тобой, я смотрел в лица своих жертв, я разговаривал с ними, я все еще помню выражение ужаса, застывшее в их глазах. Я упивался их агонией, и оружие оставалось послушно мне. Оно и сейчас послушно, я…

– Ты трус.

Роберт никак не проявил своих чувств, но Баталов руку давал на отсечение: новоявленный хозяин корабля напрягся.

– И слабак, – сказал Олег. – Ты всегда боялся меня. До судорог, до паники. Ты хотел быть лучше, усиленно тренировался, связался с террористами, только чтобы избавиться от страха. Он гложет, рвет тебя изнутри. Чтобы выглядеть сильнее, ты придумал себе врага номер один – Крэмберга. Ты хочешь увидеть мою агонию, то, как я предам ДОК.

– Ты угадал, – произнес Гарди. – Система повержена, и сделал это я. Не хватает жирной точки.

– Тогда подойди ближе. Нацепил экзоскелет! Ну, ближе: у тебя бластер, а у меня – ничего. Ты мелковат для допуска, неспособен на жертвенность, ты – ничтожество. ДОК для сильных, а ты, что ты можешь?

– Кучка недоносков, каждый твердит, что голову положит за допуск, а на деле – стадо баранов! – завелся Роберт. – Все ваши слова – вранье. Сейчас я устрою показательную казнь лучшего из инструкторов, а потом выложу видео в Галанет.

По тону Гарди Баталов понял, что тот так и сделает.

– Размещай, – сказал он. – Отказной порог сделают еще ниже.

– Ты будешь корчиться, орать от боли. – Глаза Роберта хищно сверкнули. – Я убью тебя медленно: сначала ноги, потом поджарю с боков. Знаешь, сегодня я вопреки всем аксиомам нейтрализации смаковал боль и страдания тех, кого убивал. Это непередаваемое ощущение. Триумф воли! Ты станешь звездой. Это будет мое послание Крэмбергу. Слишком долго я терпел оружие над собой!

Гарди выпрямился. Дело было не в личном страхе, хотя он тоже присутствовал, Баталов угадал. Но сейчас всякий страх исчез. Роберт ощущал в себе силу. Силу и непоколебимую решимость освободить человечество от допуска. Сколько раз он мысленно резал Баталова на куски, сжигал плазмой, и все в нем трепетало от предвкушения расправы, но сейчас он странно успокоился. В Гарди проснулся дух великого воина. Баталов исчез. Просто нужен был кто-то из полукровок для демонстрации апофеоза силы – полного контроля над оружием, пускай пока только над BL-0,8. Почти столетие четыре поколения пребывали в оружейном рабстве. За эти десятилетия судьбы людей всецело зависели от зеленых огоньков, и вот впервые он, Роберт Гарди, бросал вызов!

– Кто будет следующим, а, Гарди? Старик, ребенок, женщина?

– Становись на колени. – Роберт не слушал. Его браслетный агрмометр полетел в сторону. Великие воины прошлого, они рубили головы врагам, вспарывали животы обидчикам без оглядки на мягкотелое большинство, на уровень агрессии. Берсерк с пеной на губах, командир тяжелого танка, летчик-истребитель, идущий на таран. Прислушиваться, перебирать струны души, когда бой идет насмерть, могут лишь женоподобные приспешники Крэмберга, но никак не… – На колени, инструктор!

– Я скажу тебе, в чем эффект тринадцати.

На лице Гарди возникло презрение.

– Я скажу тебе, в чем эффект тринадцати, – повторил Баталов. – Раз нас посмотрят миллионы пользователей. Это происходит с наиболее одаренными инструкторами по нейтрализации. С самыми талантливыми учениками. Человек вдруг понимает, что может убивать в пределах допуска. Убивать не из долга, а лишь по открывшейся в нем силе. Одна, вторая, третья смерть, и убийца чувствует эйфорию. Сначала он боится ДОКа, потом играет с ним, а затем откровенно плюет на ДОК. Теперь он – скала. Властитель. Человек, неподконтрольный Крэмбергу. Теперь он сам решает, что «добро», а что «зло». Он первоначало. Оружие-напарник уже не имеет над ним никакой власти. Но герои спотыкаются после десятка, слышишь? На тринадцатой, пятнадцатой жертве. Чем выше поднимались над ДОКом подобные тебе, тем стремительней они падали. Такой человек приобретает пожизненную патологию выше одного агрессора.

Гарди захохотал. Теперь он смеялся взахлеб.

– Ты выдумал это только что, Баталов, признайся. Что, так хочется жить?

– Каждый из одержимых уверен, что он один такой. Избранный. Неповторимый. Уходят сомнения. Почему ты не надел на меня наручники? Что ты демонстрируешь Галанету?

– А верно, может, надеть? – Гарди стал серьезным. – Нацепить обратно агрмометр?

Олег смотрел на «героя» и видел, что тот совершенно спокоен. Баталов ему надоел.