Агриков меч

Звякнув, слетела щеколда кованная, грохнула дверь входная. Затем послышались шаги — мягкие, осторожные, хищные. Охотник комнату обошёл, в каждый угол заглядывая. Под лавками проверил, под столом. И в сундук догадался глянуть. Да только там теперь задняя стенка на месте оказалась и всякой всячины под крышку навалено. Но всё же что-то учуял охотник, пару раз мечом ткнул для верности в тряпьё.

В комнате больше укрыться негде. Лаз на чердак охотнику осталось проверить. Точно. Скрипнула лестница. Этого мгновения и ждала Мена. Осторожно со стенки снегоступы стянула, подмышку сунула. Как только шум под крышей поднялся, бросилась вон со двора. Пока охотник от птиц отбивается, не услышать ему беглянки.

Беглянки? Вот тут серьёзный вопрос. Можно было, конечно, к Александру в крепость податься. Князь уж точно не выдаст. Но Мена предпочла принять бой. Она давно мечтала о подобной схватке, хотя в мечтах и не представляла даже, что окажется дичью, а не охотником. Но это дело поправимое. А за стенами сидеть, выжидать — хуже нет занятия. И зависеть от защитника не хотелось. Не любила Мена в долгу быть и уж тем более ей не хотелось одалживаться у князя.

Потому вместо крепости надёжной Мена в лес отправилась.

***

Шубка заячья хорошо на снегу укрывает, а на охотнике мех лисий — яркий — далеко его видно. Не предполагал Савелий, похоже, что в лес придётся идти. Без нужного снаряжения, но с большим лишним грузом за плечами тяжело ему пришлось, а Мена нарочно ложбинки, ямины выбирала, где снегу скопилось побольше, где под снегом ветви, коряги навалены. Иной раз по пояс охотник проваливался, падал, спотыкаясь. Но всё равно пёр как лось, пробивался через сугробы, пока не догадался соорудить себе что-то похожее на снегоступы. И припасов съестных маловато в сумку положил, на ходу пришлось дичь добирать. А это опять же заминка. На исходе зимы в лесу мало что съедобного остаётся. Даже рябины уже без ягод стоят, и шишки все выпотрошены. Звери лесные и птицы дано всё подмели и сами попрятались. Непросто охотнику еду выследить. Только за счёт этого Мене и удалось от упорного преследователя оторваться.

Тот силы умел рассчитывать. Раз наскоком не вышло беглянку догнать, остановку сделал — подкрепиться, передохнуть. С бугра наблюдала Мена за врагом. Савелий снег разгрёб, веточек в ямку положил, бересту подсунул, кусочек мха сухого из сумки заплечной достал. Огнивом всего один раз чиркнул — задымился костерок. Опытный человек, ничего не скажешь. Знаток леса. А только чужой этот лес для тебя, охотник. Ещё повстречаются тебе неожиданности.

Мене мещёрский лес тоже не родной был, но всё-таки уже привычный. Много здесь странного она в юности повстречала, а сколького ещё не успела познать, но среди странностей зло редко скрывалось, а доброго Мена немало видела. По крайней мере, с овдами девушка неплохо ладила, могла бы, пожалуй, и помощь от них получить, да только зимой они редко из холмов волшебных на свет выходят.

Впрочем, не всё в лесу оказалось ладно. Мена не сразу перемены заметила, но как только с тропки знакомой пару раз сбилась, поняла, что изменился лес. Не то чтобы сильно, но изменился. Приметы как будто на месте все, но сбиты слегка. В сторону уводят, путают. И места вроде бы знакомы, а что-то не так в них, но что именно не так — не понять. Словно смотришь на привычные вещи немного иначе, сквозь марево или стекляшку. Зыбко всё как-то. Не зря, выходит, Сокол о Лесовике беспокоился. Покинул старик лесную хижинку, оборвал ниточки потаённые, вот и расползлась ткань привычная. Там малость спуталось, здесь поменялось, а вместе сложить совсем другой узор получается. И ладно бы только с пути сбивали перемены эти. Чародей худшего опасался. Ослабла защита древняя. Открылись проходы в край сокровенный. Тот же Савелий ещё год назад здесь бы не появился. Не учуял бы ненавистного колдовства в лесах здешних. Прошёл бы мимо Мещеры, как слепой проходит мимо золотой монетки в пыли дорожной сверкающей. Мена тоже виновата, что разбираться на постоялый двор бросилась, но ведь раньше и от такой глупости чары спасали. Теперь нет. А ведь вслед за Савелием и другие охотники потянутся. Трудные времена близятся. Последним убежищем Мещера стала для таких как Мена. А нынче и оно под ударом. Неужели опять уходить придётся, новое пристанище искать? Пусть даже так, но только не Савелию эту победу праздновать.

Пока она размышляла, охотник за трапезу принялся. Ел он так, будто у себя дома расположился, ну или в леске ближнем с детства знакомом — основательно, без спешки, спокойно. Снегом не стал закусывать. Плотно набил его в чашку, нож над огнём подержал, сунул туда же. Раз за разом оседал в чашке снег. Едва на донышке воды получилось. Но охотник не спешил — ещё снегу добавил, топить принялся.