Ая

Он потом несколько раз устраивал «случайные» встречи – приглядывался. Пытался понять, что в этой невзрачной, на первый взгляд, уборщице, в чуть великоватой и поэтому слегка неуклюже сидевшей на ней спецодежде, такого привлекательного.

Исключительно редко налетала хандра. Такое непонятное подвешенное состояние, когда, вроде бы всё тихо и спокойно и нет причин для беспокойства, но на душе тревожно. Вроде и не болен, а как-то странно ломит и тянет мышцы. Ноги и тело в тепле, но каждой клеточкой тела чувствуешь подкрадывающийся сквозняк.

К трём часам дня, понял, что больше не может, отменил дела. Вернулся в своё офисное здание. Здесь он выделил для себя апартаменты на последнем этаже. Кабинет, библиотека, комнаты отдыха, спальни, гостевые комнаты, бильярд, бассейн, бар – всё для работы и отдыха. Не выходя, можно управлять всей корпорацией.

Выключил большой свет, включил негромко музыку, разжёг камин. Погрузился в горячий ароматный бассейн. Через час, когда закончился «Ахтамар», открыл ещё одну бутылку. Пододвинул кресло поближе к камину, и, как был ещё мокрый, уселся, вытянув ноги к огню.

Холод постепенно отпускал сжатое тело, мозг расслаблялся, сознание приобретало свободу и лёгкость. Клубок деловых бизнес процессов рассасывался, уступая место фривольным мыслям и картинкам. Настя одетая и обнажённая. Разогретая фантазия дорисовывала пикантные части её тела. В разных ситуациях и разных позах. Жена откуда-то из подсознания появлялась и строгим взглядом корила за распутство.

Жена.

Елизавета Сергеевна – мягкая тёплая нежная домоседка. При этом: неутомимая творческая личность. Театры, кино, выставки, концерты, художественные мастерклассы, писательские клубы. Как ей удавалось совмещать домоседство и кипучую поэтичность, он не представлял. Дом всегда идеально чист. В приступах шутливого недоверия он проводил ладонью в узком пространстве между потолком и шкафом – пыли не было. Посуда всегда сверкала, окна всегда блестели. Бельё и одежда всегда выстирано, отглажено и ароматно. Полноценные завтраки, обеды и ужины: с первыми и вторыми блюдами, десертом и выпечкой. И она, тихая и умиротворённая, сидела, поджав под себя ноги, в кресле под торшером, читала или писала кому-то отзыв. Она и в занятиях любовью была мягкой и чистой, нежной и созерцательно-податливой. Он, как все молодые мужчины, был горяч и прямолинеен, необузданно требователен и не прихотлив, – утыкался в её медлительную эротическую изысканность, сексуальную чайную церемонию. Она сводила его с ума. И он был безумно в неё влюблён.

Их роман начался в тот вечер, когда, проводив общего друга – а ещё и её любовника – в трёхмесячную командировку куда-то в Африку, они неожиданно занялись сексом в её сумеречном подъезде, когда он пошёл её провожать. Её слова «я давно тебя люблю» произвели гипнотическое действие – он почувствовал, что жить без неё не может. Проведя безвылазно в постели целую вечность, а именно шесть с половиной дней, он в воскресенье вечером переехал к ней. И вот вместе они уже двадцать четыре года.

Ни разу практически не изменил ей – так как имел всё, что может только пожелать мужчина. Уют, комфорт, тепло, горячую еду, бескорыстную нежность, безропотный и беспрекословный секс. И ему не насиловали мозг.

Конечно, он любил её.

У них мало было общего. В противоположность ей, он был яростным хроническим трудоголиком. Работать любил и мог. Наслаждался процессом. Каждым движением руки, каждой идеей. Доводя до совершенства, до логического завершения всё, за что брался. Искусством почти не интересовался. Читал в основном специализированную литературу, которая могла бы помочь в делах. Грубоватый, немногословный – почти угрюмый.

На заре отношений эта несовместимость заводила их. Было приятно, интересно, адреналиново. Когда с делами у него всё складывалось удачно, он увозил её из города. На день, два, три. К безымянному озеру, где на десятки километров лишь их единственная опустевшая избушка егеря. Сторожка путепроходчика на забытой узкоколейке – напечённый летним солнцем дурманящий аромат мяты и полыни, запах креозота и старого железа, оглушающие цикады. Дом над оврагом на окраине деревни-призрака, где одинокая собака распугивала одинокие же тени, а безумный петух в каком-то дворе будил тишину в три часа ночи. Палатка в котловане давно заброшенного отработанного песочного карьера, где природа отвоевала своё пространство небольшим прудом, деревьями, плотным кустарником и тишиной.

А она водила его в театр, творческие вечера, кино, выставки.

Конечно, он любит её.

Но вот выросла дочь, вышла замуж и улетела на родину мужа, в Чили. А его бизнес стремительно рос и развивался. Деньги, положение, власть, свобода – свобода выбора, свобода передвижения, свобода предпочтений. Дом превратился в дворец. Вернее, дворец стал домом. И теперь всем занималась прислуга.