Аяхуаска

То с радостью и надеждой, то с подступающей тошнотой и ужасом, кутающим разум во мрак, Мартен то муторно приходил в себя, то снова проваливался в сумрак болезненных переживаний. И вдруг откуда-то из темноты вырвался яркий луч, и столь же внезапно прозвучала русская речь…

– Иннокентий же, мать твою, да погодь…

– Ну вот же он, – ответил другой голос, немного хриплый, но словно умиротворяющий, как долгожданный финал длинного, маловразумительного предложения.

И Мартен вырубился окончательно. Боль и страх оставили сознание, открыв подсознательному взору его забытья яркое голубое небо над Африканскими джунглями. Такая близкая, улыбка матери окутала душу теплом и покоем. Пятилетняя сестра крепко стиснула руку. Вечно небритый отец, как всегда в темных очках, тоже ощущался где-то неподалеку.

И все они отчего-то летели по воздуху над глубоким изумрудным ковром, вдыхая полными легкими горячий ароматный ветер, сдувавший с ветвей акаций трепещущие тельца колибри, жирных стрекоз, майских жуков и божьих коровок.

Водопад Виктория с бесчисленными радугами и брызгами шумел где-то совсем позади. А впереди открывался незабываемый вид на Великую ограду и развалины Акрополя на холме по соседству.

Древние цивилизации, миллионы усопших предков, их секреты и даже страшные тайны влекли к себе уже пробудившееся осознание и естественное любопытство ребенка. К тому же лопасти стального геликоптера, его упругие сидения, возбужденные лица родителей – все внушало Мартену уверенность, веру в хорошее и надежду на новые открытия, которые ждут в очередной, пусть и дикой, но самобытной стране.

Что-то засверкало впереди, какое-то зеленоватое свечение вдруг возникло там, где возвышалась над растительностью каменная ограда. Мартен подался вперед, пытаясь рассмотреть. Пилот вертолета встревоженно сообщил что-то по внутренней радиосвязи. Нечто вроде, чтобы все держались покрепче. Отец обернулся и поверх очков бросил взгляд на свое семейство.

И в это мгновение мощный электрический разряд расколол стекло на приборной панели. Пилот ахнул. Лопасти геликоптера затрещали, кромсая толстые ветви цветущих акаций. Мартена швырнуло в сторону, вырвало из страховочных ремней и выкинуло наружу. Широко разведя ноги и руки, словно пытаясь затормозить в этом невероятно замедлившемся падении, мальчик увидел неминуемо приближающуюся землю.

Теперь Мартен знал, что это было беспамятство, бред охваченного стрессом и залитого адреналином воображения. Его отец, Фред Себрон никогда не пользовался летательными средствами для перемещения на местах. Им всегда хватало грузовика, собранного под заказ на заводах Rolls-Royce. Да и вообще, Мартен точно помнил, ничего подобного в Африке не случилось. Но видение то настолько впечатлило астронавта, что не отпускало все дни выздоровления.

Спасшие его русские, двое волосатых бородачей неопределенного возраста, не спешили с расспросами. Они наведывались раза четыре в день, поправляли повязки, приносили воду и хлеб. И Мартен был им благодарен за это.

5.

Чертова реальность. За окнами снова повалил мокрый снег. За билетами и визой еще только завтра. На улицу лучше уже не высовываться.

Я стоял на кухне, кутаясь в шарф, бесцельно вглядываясь в заснеженную пустоту, курил. Машинка за спиной достирывала белье, вращая свой барабан в бешенном темпе отжима. В ожидании грядущего перелета, в голову лезло всякое.