Аяуаска, волшебная Лиана Джунглей: джатака о золотом кувшине в реке

Но пока… пока к ним я обращалась нечасто и очень выборочно. А если честно, то при всем этом богатстве выбора узконаправленный фонарик моего интереса высвечивал только один учебник по хинди. Все остальные книжные сокровища закуклились как вещи в себе; мои глаза иногда хоть и скользили по названиям файлов, но ум увиденное никак не регистрировал, а потом и вовсе наступило пограничное состояние: он о существовании печатных сокровищ вроде бы и не забывал, но в то же время как бы о них совсем и не помнил.

Это как дома в кладовке. Разве упомнишь, что туда впопыхах когда-то запихнул? А навести там порядок… так и других дел поважнее хватает… так и мои книги в лэптопе. Я в то время преподавала в институте инвестиционный менеджмент и международные финансовые рынки, и подготовка к лекциям забирало все время, включая утреннее, вечернее и воскресное. Но я не роптала, потому что преподавание и мои студенты мне нравились. Однако мне было совсем не до чтения книг на отвлеченные темы. И засейвенные файлы ждали, когда придет и их черед. Ждали наступления лучших, а главное, более свободных времен.

А тут в последний месяц, проведенный в Эль Валье, и время свободное появилось, и соответствующий настрой как-то сам собой сложился. Делу время, потехе час — значит вот и настал час покопаться в лэптопе. И что получилось? Хоть книги я вытаскивала из недр лэптопа наугад, но в каждой — каждой! — обязательно находилось что-нибудь, что снова и снова обращало меня к аяуаске.

Хотите пример? Пожалуйста. И даже не один.

Зайдя в окаменевшие залежи файлов в ноутбуке, я, например, вытащила оттуда на свет следующую аннотацию — хотя ума не приложу, как и вообще зачем она у меня могла там оказаться. Тогда проекта аяуаски у меня еще и в мыслях не было, а все мои знания о ней ограничивались тем, что я, пожалуй — если бы уж очень сильно постаралась — то сумела бы разве что правильно написать это слово по-испански.

Так вот, первый же открытый файл начинался словами: «Книга Лэмба «Волшебник с верховьев Амазонки». А дальше шло краткое изложение сюжета.

«В этой истории, происходящей в джунглях Амазонки в начале века, полуграмотный шаман перуанских индейцев амахуака в своих видениях, вызванных приемом аяуаски — психоделического снадобья из джунглевой лианы Banisteriopsis caapi, видит появление белых людей, ищущих каучук… Обучение охотников племени амахуака предполагает групповое принятие аяуаски. Под влиянием этого психоделика у участников возникают видения животных. Они могут отождествиться с ними и переходить от сознания охотника к сознанию животного.»

Дальше я попала на книги Грофа. Первой стала читать его книгу «В поисках себя» — аяуаска и перуанские шаманы оказались и здесь, тут как тут. Потом прочла у него же про три информационных пласта — о них я уже писала в предыдущей главе, Вы помните, да? — и про его матрицы. Дальше последовали книги Талбота с той же предсказуемой эпифанией аяуаски.

Еще дальше печатное слово дополнилось визуальным рядом. Как-то вечером я решила разнообразить чтение книг просмотром каких-нибудь немудрящих фильмов, тоже хранящихся в ноутбуке. Непротивленческим образом выбор пал на X-файлы. Выделила — нажала — открыла. Первый попавшийся фильм. Первый же просмотренный эпизод рассказывал о чем? А все о том же. В нем шла речь о яхе — так аяуаску называют в Колумбии и Эквадоре.

Короче, чтобы повествование не топталось на одном месте, на других совпадениях останавливаться даже не буду, тем более, что в Панаме все они были однотипны, то есть все приходили через лэптоп — что при моем затворническом образе жизни было не только не удивительно, но даже естественно.

И вот если они, то есть совпадения, были вначале как редкие капли дождя, то постепенно тучи сгущались, пока не хлынул настоящий ливень: весточки от аяуаски стали приходить буквально каждый божий день. Не иначе как провидение стало подавать признаки жизни, пусть даже пока еще не выбираясь из окопов. Ратифицируя мое решение обратиться к аяуаске, его перст совершенно однозначно указывал на юг. На тот юг, который является севером Перу. Если непонятно, как это — то проще на карту глянуть.

Что, с другой стороны, и смущало. Речь постоянно шла — уже который раз за последние три недели — об индейских племенах, проживающих в джунглях Амазонки. На страницах книг это, понятно, звучало красиво и заманчиво, но только вот в жизни к такому живому и непосредственному контакту — если честно — я не была готова. Мне хотелось что-нибудь попроще и поцивилизованнее: я же все-таки не Миклухо-Маклай.

С переездом в Перу моя среда обитания изменилась самым радикальным образом, а вместе с ней — и характер самих совпадений. Книг я больше не читала, зато перемещалась в пространстве и смотрела по сторонам — и носителями синхронистичностей, может быть, сами того не зная, стали окружающие меня люди.