Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ)

Девочку с огоньком в ладонях. Зубастую тварь с извивающимся хвостом. А вон там кто-то пузатый.

Несокрушимые истины обиделись и ушли. Теперь шмыгают носом из дальнего далека и повторяют, что вот, никто же… не может же быть, чтобы Владыка – и…

Отражение в черных водах улыбается – улыбка усталая. Улыбка того, кто слишком долго гулял над двумя пропастями по нитке, а потом взял да и свалился.

Жаль, несокрушимые истины не останутся до конца. Чтобы увидеть в зеркале памяти того единственного, кто умудрился свалиться дважды.

В разные пропасти.

Двое, которых на самом деле быть не должно, тоже собираются уходить. Только посылают вопросительные взгляды: мы – точно есть? Битва закончена, и твое лезвие начинает идти по песку воспоминаний медленнее, и рядом больше ни жезла, ни шлема…

Точно, – киваю я. – Жезла и шлема нет. А вы есть. Вы были всегда и всегда будете. Не уходите, задержитесь еще. Сказки заканчиваться не любят, но я обещаю: у этой точно будет конец.

Я только не знаю в точности, каким он будет, но вы же задержитесь, чтобы услышать его со мной?

Пожалуйста. Мне очень нужно, чтобы вы слушали.

Потому что я никогда не рассказывал вам о своей клятве Стиксом, своем нелепом выборе, о костре, в котором сгорела сестра…

И о том, что Мойры бывают правыми не всегда.

Когда Эвклей доложил, что цепи, которыми сковали Таната, исчезли из кладовых, я только кивнул.

– Хорошо.

И хотя распорядитель явственно полагал, что ничего хорошего в пропаже нет, спорить он не посмел. Потопал по своим делам, бормоча под нос, что пора менять замки, а то скоро у меня дворец растащат.

Топал, правда, быстро. Понимал: я не зря который день сижу, рассматривая узоры на своем шлеме.

После того, как брат от души съездил мне по физиономии под Коринфом, на поверхности минуло семь дней, но тиканье в висках и сердце становилось все нетерпеливее, я опять начинал терять сон…

Кража произошла ко времени: пора было исправлять сделанную ошибку. Решать, какого цвета будет моя нить там, в сером доме на Олимпе.

«Что, невидимка, – устало подала голос Судьба, –не хочешь ждать, пока новая битва придет на порог? Нарываешься сам?»

– Владыки всегда нарываются. Разве нет? Бьют на опережение. Заговори с Зевсом, он может пояснить.

– Но ты не собираешься бить.

– А я – не Зевс и не Посейдон. Кроме того, я не знаю своего противника.

Судьба замолчала, только деликатно покашливала за плечом, пока я неспешно пристраивал хтоний на видном месте. Потом еще раздал поручения. Услал Гелло на западные окраины, Гипноса послал подальше без всяких причин. С Танатом пришлось повозиться, но и для него нашлось дело: «Это Арес, Убийца. Он вообразил, что ты должен ему за освобождение. Говорит, что смерть и война всегда должны идти вместе…».

Танат чуть сузил глаза, и я не стал воображать себе лицо Ареса, когда тот поймет, что заполучил себе такого спутника.

Все складывалось до отвращения хорошо.

Я нарывался как истинный Владыка: после короткого суда теней прогулялся на Поля Мук, поторчал положенное время возле Сизифа, потом завернул к Танталу, еще посмотрел, усердно ли грифы клюют Менетия и как горит Иксион. Под хорошее настроение похвалил усердствующих Кер.

Одна из Кер незамедлительно свалилась от удивления в котел с кипящей медью.

Потом я еще бродил по берегу Ахерона и наверняка попался на глаза большей части своего мира.

Когда и это не помогло – прихватил на кухне дворца медовых лепешек и двинул кормить Цербера.