Айфонгелие

– (Опять кашель.) Это… это… ЭТО ЖЕ ВИНО! Ты превратил воду в вино?! Боже мой!

– (Несколько усталым, снисходительным тоном.) Ну наконец-то. Попросишь автограф?

Евангелие. Номер первый

– (Нервно оглядываясь.) Боже! Я до безумия рад нашей встрече, но испытываю тревогу вкупе с первобытным страхом. Ты не скажешь, где мы находимся?

– Слушай, какая разница. Во Вселенной, которую сотворил мой отец. Может, в глубинах нашего создания давным-давно образовалась тёмная комната, где мы можем общаться, и я прихожу к тебе на дружеские беседы. Объяснить более подробно вряд ли получится, посему не стоит отвлекаться, дорогой мой. Как я понимаю, ты умер?

– Да… но больше я ни в чём не уверен, Господи.

– Расслабься, Иоанн. Я сам не разобрался, в чём дело. Столько раз собирался с тобой поговорить и вдруг обрёл такую способность. Давай не станем терять время.

– Хорошо. Прости, я иногда заикаюсь. Где ты обрёл своё убежище?

– Я не знаю, стоит ли тебе рассказывать. Некая страна, каковой в наше бытие ещё не существовало: занесённая снегами и обожающая салат из крабовых палочек.

– (В некоторой панике.) Святая матерь и все ангелы небесные, что это такое?

– Уж поверь, Иоанн, некоторые вещи лучше не знать.

(Длительное молчание.)

– (Упавшим тоном.) Начни отсчёт. Примерно спустя две минуты я сойду с ума.

– Разве мы перманентно не находимся в состоянии умопомрачения? Знаешь, что забавно? Меня считали сумасшедшим тогда в Иудее и считают здесь – через целых две тысячи лет. Хоть в чём-то созданный мной мир постоянен. Даже те, кто твёрдо уверовал, полагают: я появлюсь не прямо сейчас. То есть обязательно, но всё-таки не в данную секунду. Оставив иллюзии, людей понять можно. В разное время из ниоткуда возникали уйма моих поддельных копий, включая даже Китай, где мной объявил себя один безумный учитель, или на Украине – там некая женщина сообщила: она не только я, но также одновременно и моя единокровная мама[1].

– (Хрипло.) Слушай… но как такое в принципе может быть?!

– Ты думаешь, я понимаю? Вышеупомянутая особа была весьма практична: во имя победы христианства на планете она попросила верующих перевести ей все свои сбережения, а также добровольно подарить квартиры – ведь для чего греховная недвижимость в Царствии небесном? Логично, что после огромного количества самозванцев, стоит появиться в хитоне и с улыбкой сказать: «Благословляю, чада мои», – кто-нибудь обязательно позвонит в «психушку».

– (Глупо улыбаясь.) Куда?

– Такое заведение с девушками в белых одеждах и бесплатным питанием. Ещё там дают снадобья, вызывающие эйфорию и спокойствие, а также предоставляют ночлег. Знай люди, насколько внутри мило, они бы толпами ринулись туда. Правда, ты не можешь покинуть стены по доброй воле, но зачем это делать? Ведь на улице ещё худшая «психушка», только кормить тебя даром уже не станут.

– (В недоумении.) Но как же твои чудеса, Господи? Они не заставили людей пасть на колени?

(Недолгая пауза, полная раздумий.)

– Как бы тебе доступнее объяснить, Иоанн… их очень трудно удивить. То, что казалось великим чудом в Иудее, в мире снегов и крабовых палочек вызывает лишь снисходительную усмешку. Скажем, я попробовал повторить опыт с Лазарем, воскрешать мёртвых. Казалось бы – чего проще? Старый, испытанный метод. Ты касаешься покойника, говоришь «встань!», он поднимается и идёт, публика в слезах, аплодирует, безусловно и категорически верует. В Москве бесполезно. Я воскресил одного милого с виду старичка, а в результате нарвался на скандал с его родственниками. Да, я, конечно, не учёл обстоятельств современности, в Иудее было легче. Так вот, представь: дедушка умер, через год наследники продали его квартиру, сняли с карточки сбережения, а тут звонок в дверь – и покойник на пороге. После первого шока начинаются финансовые разборки. Родственники уже съездили на деньги от квартиры на пляж в Доминикану, отправили детей в частную школу, муж завёл любовницу, а жена купила норковую шубу. Дед в ярости – надо же, так по-свински поступили с его жилищем. Грозит полицией, внуки вне себя от бешенства. Кончилось тем, что они задушили воскрешённого мной старика подушкой во сне, попали под суд, получили по десять лет колонии. Вот и твои добрые дела. Ты меня понял, Иоанн?

– (Слабым голосом.) Совсем не понимаю. Прости, Господи. Я вот слушаю, а в голове вертится Доминикана (кстати, что это?), дедушка и норковая шуба. Я в жизни не считал, что умнее тебя, а в данную минуту мозг осколками рассыпается.