Айгирская легенда

И вдруг мелькнула поверх голов седая, красивая прядка. Пришел! Сам Колтунов пришел! Он направился к президиуму, поздоровался. Улыбается. Разговаривает с парторгом, опять улыбается, весь открытый для людей, простой, обаятельный. Он разделяет общую торжественность и праздничность события. Он доволен.

Ты понимаешь, что происходит, дорогой Володя? Ты понимаешь, что одержал победу? Что победу вместе с тобой одержал сам над собой и Иван Егорович!?

Со стены, с плаката на людей, на их праздник, где они будут давать клятву верности труду, отцам и дедам, клятву коммунизму — смотрел, как живой, Павка Корчагин…

Я вспомнил о стихах, которые написал поэт Роберт Падь, побывавший на трассе. Стихи опубликованы в сборнике очерков «Через хребты уральские», в котором рассказывалось о строителях железной дороги Белорецк — Чишмы. О тех, кто посвящался тогда на большом празднике в настоящего человека.

Сборник я привез с собой. Раскрыл его.

«МЫ ТОЖЕ КОРЧАГИНЦЫ» —

любимые слова комсорга Володи Филимонова. Ему и посвящаются эти стихи.

Далекое утро.
Суровая быль.
Горячие кони сминают ковыль.
И шлемы у хлопцев,
Как пики, остры,
И звезды на шлемах
Цветут, как костры.

Копыта, копыта,
Следы на земле…
 Боец молодой
Покачнулся в седле.
 Он шашкой порубан,
Он пулей прошит.
Он руки раскинул
И тихо лежит…

Упал, паренек?
Отдохни, паренек!
Я поднял, я поднял
Твой острый клинок.
И твой одногодок,
Твой бывший комбат,
Сегодня мне выпишет
Первый наряд.

Я буду на смену ходить,
Как на бой.
Я песню твою
Пронесу над землей.
А станет мне трудно,
Как в жарком бою, —
Позволь опереться
На шашку
Твою!»

12

«Бездельником» назвали, ладно. Но ведь сплетни распустили, небылиц наплели, требуя проверок «в финансовой отчетности». Хоть бросай все и уходи. Собрал штаб. Сказал ребятам: заседание необычное. Вопрос… о Филимонове. О доверии и честности. Вот справки, отчеты, ведомости. Что покупалось. Кому дарилось. Куда расходовалось. Запротестовали, да ты, что, Володя, в своем уме? Все же на наших глазах делалось, сами всеми делами заправляли, значит, не тебе одному, а штабу комсомольскому вызов? Тогда понятно. Не понравилась кому-то критика и принципиальность? А он настойчиво — проверяйте! Ладно, проверили. Хорошо проверяйте, придирчиво, требовал он. Проверяли и придирчиво. И вот — сошлось, тютелька в тютельку. Все в порядке, товарищ Филимонов! Зря расстраивался и переживал. Так и запишем в протоколе!

А он все равно не находил себе места, ибо не мог понять, почему такое произошло, почему… Было это уже в Инзере.

Володя Филимонов имел еще две общественные обязанности. Депутат поселкового Совета и секретарь партийной организации СМП-308. На одни плечи многовато, конечно, взвалилось разнообразных дел, но Володя старался «тянуть», везде успеть. Даже в те «критические» моменты, когда душу разрывала обида на человеческую неблагодарность.

Сидел он однажды в своем штабе, обхватив голову руками, не зная, как дальше жить, на какую работу перейти. И вдруг телефонограмма из Белорецкого райкома партии: завтра в 9-00 утра семинар секретарей партийных организаций района. Необходимо выступить. Тема: положительный опыт в воспитательной работе на стройке.

Володя вспомнил, что недавно была проверка из райкома, видимо, работа партбюро СМП и комсомольского штаба понравилась.

— Что делать? — спросил меня Володя, прочитав еще раз телефонограмму.

— Как что? Подготовиться и ехать. Сегодня же.

Поезд из Инзера отходил ночью. Три пассажирских вагона на тепловозной тяге. Прибывал в Белорецк под утро. Так что успеет. Участок этот уже был сдан во временную эксплуатацию.

— А о чем говорить?

Стали вспоминать, из чего складывался положительный опыт воспитательной работы на стройке.