Айгирская легенда

Три брезентовых палатки отряда среди кустарника и деревьев. Дверцами на восток, чтобы утреннее солнце проскальзывала сквозь щель и вело побудку. Хорошо досыпать последние минуты в теплом солнечном воздухе. А выбежать на волю, на солнце, на прохладный воздух реки? Малый Инзер слева, в нескольких шагах. Мелководный перекат. На том берегу камни-валуныскальные срезы, почти отвесно поднимающаяся вверх гора, заросшая густым ельником. Справа, на возвышении — узкоколейка, построенная еще в двадцатые годы: студенты сразу же прозвали ее «Чих-пых». Отживет она скоро свой век. Напротив палаток дом сплавщиков. Сейчас это отрядная столовая. Внутри светло от побеленных стен, большая печь, деревянные столы и скамейки, цветы на столах, украшения на стенах из березовых «спилов» — поделок собственных художников, стенгазеты, «Распорядок дня». Чисто, уютно. У входа — как же без юмора? — вывеска: «Харчевня» — «Оля + Наташа». И большая кость на проволоке. Оля и Наташа — понятно: поварихи. А кость? Отрядный врач, студентка мединститута Ляля Ха, ирова с гордостью объяснила: это значит, что у бойцов тяжелый труд, аппетит хороший, а в рационе — мясо. Холодильник у них промышленного типа, а в нем «целый бык поместится».

Юмор сквозит во всем. Невдалеке от палаток хорошо оформленный стенд по технике безопасности «Береги себя» и уголок курильщиков «Дикий уголок». Хочешь закурить, раздумаешь. Ибо в этом «уголке» тебя встречает «Идол», вытесанный из толстого бревна. Огромная круглая лысина, глаза смеющиеся, рот открыт, нос вздернут сучком. Как живой! Искусная работа. Авторы ее боец Виктор Зайцев и комиссар отряда Игорь Кривошеев.

Снаружи, на бревенчатой стене «Харчевни» — «Оля + Наташа» висят настоящие спасательные круги. На них написано «Тонешь сам — помоги другому» и «Наше дело — труба!» Последняя надпись стала знаменитым ходячим выражением в отряде, ибо тут тебе и символ, и буквальный смысл, и юмор. И радуются ребята, когда им удается «подловить» на этом человека, приехавшего в отряд. Они-то на самом деле строят трубы. Огромные железобетонные водопропускные трубы под земляное полотно будущей дороги. Пока не будут сделаны трубы, нельзя отсыпать земполотно. А чтобы построить трубы, тут еще надо подумать, не окажется ли их дело — труба?

Я долго любовался лагерем «Сокола». Всеми «художествами», на которые ребята затратили немало сил и времени. А на что же еще рассчитывать в такой глухомани? Чем скрасить жизнь и тяжелую изматывающую работу? У них и приемник есть, и магнитофон, и библиотечка художественной литературы, и гитары. Разве плохо, когда ребята входят в лагерь не понурые, а веселые, тянутся туда, как в дом родной, как в светилище? А что? «Светилище» от слова свет, светить. Они идут на светлое с работы, на теплое, на юморное и человечное, так и пусть идут с улыбкой. На улыбающегося человека и смотреть приятно.

Вечерело. Бойцы возвращались с работы. Я спрашивал: где командир? Никто не знал, где: видимо, на объекте, на самом дальнем.

4

Одна из палаток в лагере называлась красиво и загадочно: «Айгирская обитель». Можно было догадаться, что в ней жили девушки. Поварихи, врач. Другая «Тридцать три богатыря». Ясно, мужская «обитель». Громкое, может, чересчур самонадеянное название. Но, наверное, так оно и есть: хлопцы подобрались в отряде что надо, один здоровей другого. А вот и третья палатка — «Земля Санкина». Романтично, но еще более загадочно. Арктикой отдает. И контурный рисунок рядом с названием: что-то вроде намека на Северный полюс, на тайгу, на трудности и лишения. Но все же не слишком ли «единоличное» название? Не один же этот Санкин жил в огромной палатке? Да и вообще, кто он такой, Санкин? Спросил ребят. Удивились. Обиделись.

— Как!? Не знать Санкина? Это ж наш командир!

Командир? Значит, палатку назвали его именем? Только одним его именем?

После жаркого дня вечер теплый. Умыться по пояс в Малом Инзере — блаженство. Одни впритруску бежали на речку, перекинув через плечо полотенце. Другие шли медленно, наслаждаясь покоем. Умывальник стоял за столовой, возле кустов. Длинная цинковая посудина с «сосками», как называли ребята железный стерженек. Потому что слишком долго «чирикать» приходится, пока умоешься. Поэтому умывальник почти всегда стоял в забытом одиночестве. Кто же променяет Малый Инзер на умывальник? Сполоснешься в речке, повизгивая и покрякивая от удовольствия и перехватившего дыхания, разотрешься полотенцем, и усталости как не бывало.

Я ходил вдоль палаток, по берегу Малого Инзера, в столовую заглянул, и все выискивал среди ребят здоровяка, широкого в плечах. Именно таким почему-то представлялся мне Николай Санкин. По внешности командир сразу заметен. Носит он, как обычно, новое стройотрядовское обмундирование и значков понавешено ССО-шных целая грудь. «Земля Санкина»… Властный, видать, человек. Держит отряд в ежовых рукавицах. Зря что ли такой образцовый порядок во всем. Отсюда и авторитет, разумеется, не совсем заслуженный.

5