Айя и Лекс.

Носом к носику, улыбаясь веселому агуканью. И представляю, как рвет и мечет мой любимый муж, не обнаружив меня утром в постели. Как поднял на уши весь город, чтобы меня найти. Хочется верить, что именно так все и есть. Что он действительно…

— Синеглазка…

Вздрагиваю от хриплого голоса и ощущаю, как под кожей растекается нежность, теплом расползается по венам и солнцем распускается в низу живота.

Оборачиваюсь, щекой прижавшись к щечке Матвея, и не сразу узнаю в мужчине, что идет ко мне мягкой пружинящей походкой хищника, своего Лешку. Он сосредоточен и зол: глаза сощурены, губы сжаты в тонкую полоску, а под кожанкой виднеется кобура с пистолетом. Скольжу взглядом поверх его плеча и вижу не менее напряженного Тимура, бедром опершегося на капот вишневой «Ауди» Сергея Корзина. Сам хозяин сидит за рулем, а рядом, едва не влипнув в лобовое стекло — Леська.

Улыбаюсь, не сводя глаз с остановившегося рядом Лешки. Он ощупывает меня цепким взглядом, на долгое мгновение задержавшись на вертящемся в моих руках Матвее.

— А Игнат где? — спрашиваю с озорным весельем.

— На подходе с тяжелой кавалерией, — в тон мне отвечает Лешка.

— Я так и подумала, — фыркаю, чувствуя себя просто сказочно счастливой.

— Алина? — Лешка настороженно косится в сторону дома.

Пожимаю плечом.

— Ушла.

Лешка смотрит недоверчиво, но кивает. Кивает Тимуру. Тот срывается с места и двигает в сторону калитки.

— Тимур, остановись.

Лешка напрягается, а Тимур смотрит внимательно.

— Сердце мое, не нужно, — беру Лешку за руку. — Алина, она… твоя дочь.

Лешка меняется в лице. Нет непонимания, ни одного вопроса, только боль, странная, глухая, которая тут же сменяется светом радости, когда Матвей снова тянет меня за волосы.

— Отпусти ее, сердце мое.

И он отпускает, крепко обнимая меня и нашего сына.