Айя (СИ)

— Я видела только то, что Амир позволил мне увидеть. Мой народ верит, что кроме оболочки есть еще и сущность, которая никуда не исчезает. Эта сущность и есть настоящие мы. Одна сущность получит оболочку растения, другая — животного, а третья — нашу, человеческую.

— И в чем же тогда смысл?

— В ответе за свои поступки, мама. Каждый получает по заслугам. Каждый рожден для того, чтобы осознать что-то. Выбор — вот что подарил нам Амир.

— Ты говоришь не об Амире, а о своем Создателе.

— Какая разница, как я его называю? Вы преклоняетесь перед Солнцем и планетой, на которой во Внешнем Мире зародилась жизнь. Я верю в единый Разум, который создал и Амир и Югу. Иначе, не вижу смысла существовать дальше. К чему бороться за идеалы, если рано или поздно, хорошие и плохие, праведники и убийцы получат, в конце концов, одно и то же освобождение? Нет, мама. Я верю, что одни отправятся обратно, дабы прожить еще бессчетное количество жизней, чтобы очиститься и возвыситься, а другие воссоединяться с Создателем, обретя абсолютный покой.

— Зачем же возвращаться туда, откуда ушел, Айя?

— Чтобы понять, что уходить не стоило, мама.

Квартли посмотрела на дочь и отвернулась.

— Никогда ты не озвучивала подобных мыслей. Ты утратила равновесие, Айя, точнее, ты вообще забыла о том, ради чего живешь.

— Я всегда знала, ради чего живу, мама. Равновесие — это иллюзия. Есть лишь две стороны, на границе которых такие, как мы с тобой, лавируют.

— Что же ты хочешь этим сказать?

— Не волнуйся, мама. Я не стану перечить твоей воле.

— Но сомнение в верности принятого мною решения уже зародилось в тебе.

— Вся моя жизнь — одно сплошное сомнение. И твоя, кстати, тоже. Так что, не пытайся донести до меня слова о предрешенной судьбе. Ничего не предрешено. Только мы определяем, какой будет наша жизнь. Ты говоришь, что они должны умереть? Сейчас я согласна с тобой. Сейчас, то есть, в данный момент. За «завтра» я не несу ответственности.

Квартли улыбнулась и посмотрела на дочь.

— Может, ты усомнилась и в его потенциале?

— Нет. С каждым днем я лишь больше убеждаюсь в том, что его дар ограничен рамками замкнутого Внешнего Мира.

— Из него выйдет прекрасный праведник.

— Или заблудший.

— Нет, они его не получат.

— Когда настанет время, ему придется сделать выбор. Ни тебе, а ему.

— Лу справиться со своей миссией.

Айя резко обернулась и взглянула в глаза матери.

— Лу?

— Не думала же ты, что я не предусмотрю все варианты?

Айя вновь отвернулась к окну и едва заметно вздохнула.

— Для того, чтобы он выбрал путь праведника не достаточно просто во время встретить его на этой стороне. Он должен поверить в наши идеи, принять их и жить согласно Закону. Кто, как ни женщина, может помочь мужчине сделать правильный выбор?

— И на роль этой женщины ты выбрала Лу?

— А кого еще я должна была выбрать? — не поняла Квартли. — Ты знаешь имя хоть одной претендентки, равной ей по обаянию и красоте?

— Разве, в выборе мужчины все зависит только от этого?

— Нет, конечно, но от этого зависит многое, Айя. Лу — умная девушка. И свое предназначение исполнит.

Айя не шевелилась. Ее лицо застыло, освещаемое светом Амира, и стало похоже на восковую маску, лишенную мимики и чего-то живого.

— Айя? — обратилась к ней мать.

Девушка молчала.

— Айя? Что-то не так?

— Она ведь даже не видела его никогда…

— Увидит. Всему свое время.

— И Лу согласилась? Так просто? Обаять мужчину и влюбить себя только потому, что ты приказала?

— В отличие от тебя, у Лу не возникает сомнений в верности принятых мною решений. После того, что ты сделаешь, он возненавидит тебя. Они все отвернутся от тебя. Но, к чему беспокоиться об этом? Когда война будет окончена, а Творец заблудших убит, ненависть перестанет иметь смысл. Вы разойдетесь по разным углам и продолжите служить равновесию.

— Равновесию или тебе, мама?

— Это одно и то же.

— Не скажи… — улыбнулась Айя и отвернулась от матери.

— С каждой минутой колебания усиливаются. Момент, когда наступит резонанс, уже близок. Найти и уничтожить первоисточник — вот ваша основная цель.

— Кимао позаботится об этом.

— И долго еще вы собираетесь тянуть? Она все равно не жилец.

— Кимао тоже. И Райвен, и Паола, и я — мы все трупы, как ни посмотри.

— Ты — не труп, Айя.

— Да, я так, промежуточная форма жизни, — засмеялась девушка и, почувствовав боль в сердце, поежилась.

— Что с тобой? — спросила Квартли, поднимаясь из-за стола и присаживаясь на подлокотник кресла дочери. — Откуда в тебе столько злобы?

— Они сделали меня такой. Ты много раз рассказывала мне истории о Внешнем Мире, но только оказавшись там, я поняла, насколько он жесток.

— Твоя задача, исполнить то, о чем я попросила тебя.

— Почему ты отправила со мной Учителя? Его присутствие здесь куда более необходимо, нежели там.

— И доверить тебе все, от чего зависит сохранность равновесия?

— Думаю, ты преследовала иные цели.

— Тебе не кажется, что ты несколько задержалась?

— Кажется, но тела своего я давно уже не чувствую, — усмехнулась Айя и посмотрела на искаженное гневом лицо матери.

— Что это за заявления такие?