Айка

– Правда, ничего особенного, – пожала она плечами. – Так, выдумки. Говорят, этот дом когда-то местному помещику принадлежал. Тот собак разводил. Буквально помешан на них был. Продавал, покупал. Якобы даже к царскому двору своих щенков поставлял. А потом война, революция. Ну и отобрали у него всё, что нажил. Псарня сгорела вместе с животными, хозяйские постройки тоже. А дом уцелел. Но вроде как богач тот его проклял. Долго там никто толком не жил. Только поселяться, и быстренько уезжают. А потом, уже после Великой Отечественной, переехала туда молодая семья. Пожили пару лет и родилась у них девочка. Но долго они её от всех скрывали. Врачей у нас тут и тогда не было. Дитё в район возили. Мужчина, отец ребёнка, работал главным инженером на крупном металлургическом комбинате в городе неподалёку. То есть личность уважаемая. Нареканий в сторону их семейства никогда не было. И связи имелись. А вот сколько не бились, но никто с дитём решить проблему не помог.

Старушка остановилась, перевела дух. Марго с Пашкой тоже стали рядом. Ждали продолжения. Мальчик крепко сжимал руку матери, поглядывая на неё напряжённо.

– Потом девчонка подросла. Подвижная, прыткая. В доме ей не сиделось. Выбегала на улицу гулять, – продолжала пожилая женщина. – И как не пытались её родители утаить правду, а люди вскоре заметили, что лицо у неё обезображено каким-то оскалом. Словно собачья морда, а не обличье человеческое. И кашляет, как шибко разыграется. Визгливо так, лающе. Пошёл шёпот по деревне, что вот и сбылось проклятие помещика. Ребёнок-собака родился. Нашлись и те, кто выдумывал слухи, будто девочку на самом деле родила не женщина, а сука, что у дома на привязи сидела. Местная детвора с ней водиться совсем не желала. Боялись её, смеялись, издевались. В те годы тут детишек много было, не то, что сейчас. Прозвали несчастную Айкой за то, что она порой бегала-прыгала, а потом вдруг хваталась за грудь с криком «Ай!» и закашливалась.

– А как её звали на самом деле? – спросила поражённая этим рассказом Марго.

– Да кто ж её знает. Не помнит никто. Может где-то в поссовете документы какие сохранились.

– А потом что с ней стало?

– Пропала. Лет пять-шесть ей тогда было. Вроде как в лес ушла и её так и не нашли. Они потом уехали, а дом так и пустовал с тех пор. Пытались туда людей заселять, но никто не захотел жить, хотя дом вон какой добротный. Один мужик всё ездил, ремонт собирался сделать. Крыльцо отремонтировал. Но всё равно так и не сложилось что-то. Сколько лет уже стоит пустой и хоть бы что ему.

Марго догадалась, что у ребёнка была астма, а лицо, скорее всего, обезобразили «заячья губа» или «волчья пасть». Сейчас это успешно лечится, и девочка имела бы все шансы вырасти здоровой. Но тогда, в послевоенное время, да ещё и в деревне… Она с рождения уже была обречена.

Возможно Марго сразу, как услышала эту жуткую историю, следовало собрать вещи и убраться оттуда. Но она не верила в мистику. Ну, случилось и случилось. Уже столько времени с тех пор прошло! Мало ли что где происходило. Тем более в деревне такие истории всегда обрастают устрашающими подробностями, а с годами, передаваясь из уст в уста, и вовсе перекручиваются. Было ли всё так на самом деле – большой вопрос. Вон ей в детстве бабушка рассказывала, как у них в сарае змея завелась. Стали замечать, что у коровы на утро вымя пустое. Давай разбираться, кто виновник. Дед выследил эту дрянь. Оказалось – полоз. Огромный, метра два длиной и толщиной в руку. Так дед сказал. Это сейчас Марго знает, что никакое молоко тот полоз высосать в принципе не мог, ведь у змей даже губ нет. А тогда верила и с ужасом представляла описываемые бабушкой события. Народ в деревнях часто малообразован и суеверен, потому и верит в подобные дикости, – думала молодая женщина.

Уехать, конечно, можно было бы. Но куда уезжать, если она ещё ничего толком не узнала, никакую информацию не собрала? С чем она к шефу явится?

Ночью снова усилилось беспокойство, поселившееся в душе с приездом сюда. Около полуночи Марго задремала, или скорее провалилась в беспокойное забытьё. Приснился страшный сон, будто из детской буквально облаком накрыло её запахом каких-то лекарств. Дверь скрипнула. И шаги. Торопливые, частые. Шаги ребенка. Господи боже! Марго ужасно перепугалась. Она села на кровати, обняв колени и зажмурившись. Мысленно молила: «Пожалуйста, пожалуйста, маленькая, не выходи! Не трогай нас!» Кровь в жилах стыла, дыхание спёрло. Она так и сидела в оцепенении какое-то время.

Когда видение исчезло, Марго ещё долго ворочалась. Заснула тревожным сном только под утро и всего на несколько часов. А потом всё не могла понять, что это было ночью – сон или пограничное состояние? Может просто мозг вытворял чудеса и ничего такого в реальности не происходило? Хотя раньше она у себя подобных видений не замечала. С психикой всегда всё было нормально. И в роду у них шизофреников не имелось.