Айлине дракона (СИ)

— Ох, ты ж! И давно ты со сверхом общаешься?

— С первого дня как он появился, — не понимая, чему тут удивляться, пояснила я.

— Невероятно!.. С первого дня!

— А разве у остальных не так?

— Нет, девочка. Обычно дракон начинает мысленно разговаривать со сверхом как минимум года через три-четыре после запечатления. Но ведь и драконом ты стала будучи почти взрослой. Может, поэтому?!

— Почему почти взрослой? По человеческим меркам я уже давно зрелая сложившаяся личность.

Ирриэль по-детски хихикнула.

— Лансониэль, у драконов всё иначе. И твои… сколько там тебе лет?

— Сорок…

— И твои сорок для дракона почти детский возраст.

— Я так понимаю, драконы живут гораздо дольше людей, — заинтересованно протянула я.

— Гораздо дольше, девочка, лет полторы тысячи и больше даже ещё и не полная зрелость.

Ирриэль с улыбкой наблюдала за тем, как я пытаюсь представить себе длительность жизни драконов. Это сколько же лет самой Ирриэль?

— Не трудись, деточка, — словно угадав, что я подумала о ней, рассмеялась целительница. — Я уже давно не молода. Не гадай. Мне две тысячи двадцать лет.

Да, я по сравнении с ней вообще драконий зародыш. Ясно, почему она так часто называет меня девочкой.

— А знаете, Ирриэль, — спохватилась я, — Тиэль сказал, что последние дни в моём теле был кто-то другой. Он сказал, что это она и она злая. Что это может значить?

— А где ощущала себя ты? — взволнованно спросила Ирриэль.

— Всё, что я помню, это сон, в котором кругом меня стелился серый вязкий туман. Правда, в нём отчётливо чувствовалось чьё-то присутствие.

Ирриэль нахмурила брови, хмыкнула, покачала головой.

— Это может всё объяснять… Жаль, что никто не поверит…

— Вы о чём, — недоумённо спросила я.

— Понимаешь, бывали случаи, правда, очень редко, что во время нахождения души близь Серых пределов, в тело вселялась на время другая душа. А из того, что я видела и то, что мне рассказала ты, выходит, что в твоё тело вселилась чья-то злая душа. Странно только одно, почему этого никто не заметил, ведь обычно с присутствием чужака, тело претерпевает значительные изменения. С тобой этого не произошло. Вывод???

— В тело вернулась прежняя душа-хозяйка… — потрясённо протянула я.

— Вот именно! Получается, что Эннилин пытается вернуться. Сейчас ей это не удалось, но, думаю, она будет пытаться раз за разом. И эта гадина специально устроила эту историю с артефактами. Ей необходимо настроить против тебя всех, в ком есть сила, помешать её душе вернуться.

— Что же мне делать?

Ирриэль снова надолго задумалась. Мне не оставалось ничего другого, как ждать, что она придумает. Я совсем не знаю их мир, не умею в нём себя вести, не владею, вернее пока не владею магией, в общем, я как слепой котёнок, куда бы не ткнулась, везде неизвестность.

— Ирриэль, скажи, а если, ну, та, другая, вернётся, я тоже вернусь к себе, в свой мир?

— Нет, девочка. В том-то вся беда. Этот мир принял тебя, слишком глубоко пустив в твою сущность свои корни, пробудив в тебе дракона и дав в попутчики сверха, — пояснила целительница. — И, если Эннилин всё же удастся выдавить тебя из своего тела, твоей сущности придётся затеряться в Серых пределах.

Я потрясённо слушала женщину. Получается, я просто перестану существовать. Спросила об этом Ирриэль.

— Всё может случиться. Поэтому нам необходимо быть наготове, и не дать ей вернуться. Эх, если бы твоя драконица была в полной силе. У Эннилин не было бы не единого шанса. — Что же делать? — повторила я вопрос.

— Не знаю, — последовал грустный ответ Ирриэль. — Но что-нибудь придумаем.

Глава 8

Потекли дни, тоскливые и безрадостные. Сердце рвалось от невозможности видеться с сыном. Раза два мне всё же приносили малыша. Один раз, когда он наотрез отказался от молока кормилицы, и мой «муж» был вынужден разрешить Ирриэль принести мне ребёнка для кормления. Правда, пришлось терпеть его раздражающее присутствие. Но я настолько была рада сыну, что задумчиво-недовольный взгляд, которым то и дело одаривал Ярромиэль, мало меня трогал.

Вторая счастливая возможность увидеть сына представилась ещё через неделю, когда малыша в течение двух дней не могли заставить хоть немного поспать ни няни, ни бабушка, ни сам Ярромиэль. Ребёнка принесла Минниэль в сопровождении Ярромиэля и его деда, к удивлению которых, малыш сразу же затих, едва оказавшись в моих объятьях. Ярромиэль злился, старший мужчина хмурился. Я же безумно радовалась, укачивая сына и тихонько напевая колыбельную моего мира: «Спи, моя радость, усни…».

Через пару убаюканный малыш стал засыпать. Через минут десять краем глаза замечаю в кресле заснувшего прадеда моего сына. И только «мой» муж продолжал сверлить меня своими красивейшими сиреневыми глазами.