Айн Рэнд

В январе 1976 года в ее квартире зазвонил телефон: «Айн, это Натаниэль Брэнден». Потрясенная, она сначала не могла поверить, что это и вправду ее бывший любовник, а удостоверившись, повесила трубку[398]. Писательница ни за что на свете не хотела восстанавливать отношения с ним. Удивительно, но в 1979 году Эстель Израэль (Деверс Брэнден), третья жена Натаниэля, смогла наладить контакт с писательницей: просто пришла к дверям ее квартиры и дождалась выхода хозяйки. Несмотря на подозрение, что за этим стоит желание Натаниэля восстановить общение, Айн установила с ней довольно дружеские отношения. Писательница призналась, что как минимум несколько раз говорила с Эстель по телефону и что та «была достаточно милой»[399].

Мы знаем, как выглядел рядовой рабочий день писательницы в 1970-е годы, незадолго до смерти Фрэнка:

«Встать в 7.30.

7.30–8.30 – проснуться и одеться.

8.30–13.00 – главная работа (включая завтрак для Фрэнка).

13.00–14.00 – ланч, уборка дома, заказать продукты.

14.00–15.00 – почта.

15.00–16.00 – алгебра.

16.00–17.00 – урок чтения.

17.00–18.00 – чтение.

18.00–20.00 – готовка, ужин, помыть посуду.

20.00–23.00 – чтение.

23.00–1.00 – телевизор.

1.00 – лечь в постель»[400].

Как видно из этого распорядка, и в столь почтенном возрасте Айн рано вставала и поздно ложилась, много работала и даже занималась чем-то достаточно для нее новым, например, алгеброй. Единственное, что в этом документе совершенно отсутствует, – физические упражнения, к которым, как мы помним, она с детства питала стойкое отвращение.

В конце 1970-х годов произошло событие, которое вновь смогло поднять настроение писательницы. Кинокомпания «Джаффи Продакшнз» и телекомпания Эн-би-си намеревались снять сериал, основанный на романе «Атлант расправил плечи». К изумлению Айн Рэнд, они приняли все ее требования. Над новым сценарием она и сценарист Стёрлинг Силлифант работали в течение года. Наконец-то Айн предалась делу, которое ей по-настоящему нравилось. Они нашли общий язык, и вскоре сценарий был готов. Айн и продюсер Майкл Джаффи подняли бокалы с шампанским в честь окончания работы. Сценарий был торжественно передан в Эн-би-си. Однако на той же неделе в руководстве телекомпании произошли глобальные перемены. Возглавивший ее Фред Сильверман сразу же закрыл проект съемок «Атланта…». Джаффи и Силлифант были страшно разочарованы, а Айн просто убита. Увы, и эта попытка экранизации романа не осуществилась.

Айн продолжала появляться на телешоу, хотя в основном отказывалась от предложений читать лекции. Ее участие в знаменитом шоу Фила Донахью в 1979 году вышло крайне неудачным: передача превратилась в пикировку между писательницей и бывшей поклонницей ее идей. Зато другой телеведущий, Том Снайдер, несмотря на полярное расхождение во взглядах по целому ряду вопросов, в разговоре с создательницей объективизма выбрал правильную тональность, отчего та буквально расцвела, и вся передача прошла на дружеской ноте. Снайдер отважился спросить Айн: «Скажете ли вы “Господи, благослови эту страну”?» – на что та широко улыбнулась и сказала: «Да. Мне нравится значение этого выражения: оно обозначает самую высокую степень». В конце передачи журналист сказал: «Господь благослови вас!» – и услышал ее ответ: «Спасибо. Вас также».

К концу 1979 года Фрэнку стало хуже: сердце стало давать сбои, он перестал узнавать людей. Айн почти не покидала своего любимого мужчину, держала его за руки, плакала и целовала впалые щеки. 9 ноября 1979 года, прожив долгую и насыщенную событиями жизнь, Фрэнк O’Коннор скончался. Айн, окруженная многочисленными поклонниками, пришедшими попрощаться с любимым человеком знаменитой писательницы, похоронила его на кладбище Кенсико, в городке с символическим названием Валгалла, недалеко от Нью-Йорка. Во время похорон вместо официальных речей звучали строки Редьярда Киплинга. Барбара Брэнден сообщает, что это была поэма «Если». По мнению Энн Хеллер, во время прощания с Фрэнком читалось киплинговское стихотворение: «When Earth’s Last picture…» («Когда на последней картине…»).

Айн смогла пережить и эту трагедию. В первые, самые тяжелые дни она часто звонила племяннице Фрэнка, еще и еще раз просила рассказать о нем: каким он был в молодости, как вы́ходил нескольких больных цыплят, как пел по воскресеньям в церковном хоре… Она училась жить без Фрэнка – вставать без него утром, не думать, сыт ли он, не видеть его голубых глаз на загорелом лице.