Айн Рэнд

Лео привез из Крыма слово «альфонс». В этот момент он знает, что уже не тот, каким был когда-то и каким всё еще видит его Кира. Крымская встреча с состоятельной женщиной позволила ему по возвращении начать — против воли Киры — сомнительную коммерческую деятельность. Через три дня после возвращения Лео к ним в дом пришла Антонина Платошкина, знавшая и «героических офицеров Белой армии», и «грубых железных комиссаров». Теперь Антонина озабочена тем, «чтобы такой восхитительный молодой человек… не пропал в этом современном болоте»; по ее мнению, для молодежи наступает «интересное» время — нэп. Лео открыл магазин «Лев Коваленский. Продовольственные товары». Осуществлять теневые схемы ему помогали инженер на железной дороге, коммунист Павел Серов и муж Антонины, спекулянт со стажем Карп Карпович Морозов. Лео понимал, что осуществлял преступные сделки, однако вину возлагал на социальные условия. Вскоре он разбогател, но… потерял желание жить. Кира не хотела в это верить и надеялась: жажда жизни вернется, если Лео попадет в страну со справедливыми законами. Так что главная цель героев романа — бежать. Такой путь испытаний выстроен автором для любимых героев.

Читатели романа знают, что деньги на спасение любимого Кира получила от Андрея Таганова, члена партии большевиков, героя Гражданской войны, следователя Петроградского ГПУ. Таганов и Коваленский, антагонисты в смысле социальной принадлежности, испытывают одинаковые возвышенные чувства к Кире.

В отличие от всех остальных героев, у которых есть реальные прототипы, Таганов, по-видимому, чисто литературный персонаж. Исследователи творчества Айн Рэнд утверждают, что образ Андрея Таганова навеян персонажем романа Гюго «Отверженные» — революционером Ан-жольрасом. Отца Андрея, рабочего Путиловского завода, за участие в революции 1905 года сослали в Сибирь, откуда он не вернулся. Вскоре умерла мать, и в 12 лет мальчик остался круглым сиротой. Андрей никогда не ходил в школу, грамоте научился сам — и читал запоем. Потом были листовки, в том числе с посланиями «от человека по имени Ленин», и членство в партии большевиков. Как горьковский Павел Власов, Таганов в феврале 1917 года во главе демонстрантов нес по улицам Петрограда красное знамя; был ранен, убил жандарма.

Худой — кожа да кости, шрам на правом виске, глаза ручного тигра. И всё равно, пишет Айн Рэнд, кожанка на его фигуре казалась более военной, чем пушка, и более коммунистической, чем красный флаг. Таким Кира увидела молодого коммуниста в студенческой аудитории Технологического института, и он заинтересовал ее.

История знакомства героев знаковая. Впервые услышав в институтской аудитории «Интернационал», Кира решила, что мелодия пролетарского гимна — «первая красивая вещь» в революции. Из нее, пророчески сформулировала Кира, выйдет величественный похоронный марш, и эти дерзкие слова студентки услышал Таганов. (Забегая вперед, скажем, что автор обладает удивительной логикой композиционного выстраивания текста: именно под музыку «Интернационала» будут в конце произведения хоронить Андрея Таганова.)

Девушка говорила «нет» словам, которые Андрей произносил, и «да» — его голосу. (В дальнейшем любимым творческим приемом Айн Рэнд станет развернутая антитеза.) Кира открыто высказывает Таганову свои взгляды — а после свидания сохраняет в памяти прикосновение молодого коммуниста к своей «контрреволюционной руке».

Теперь Кира часто встречается с Тагановым. «Быстрый секс» с Андреем («у меня нет на это времени») выписан писательницей изящно и одновременно вульгарно, по-американски. Лео не имеет ничего против их отношений, считая их чисто дружескими. Скоро Таганов становится единственным человеком, с кем Кира может говорить о своих мыслях. Любя Лео, она принимает любовь большевика, его деньги, дорогие подарки, помощь в трудоустройстве. Один раз солгав Андрею, Кира вынуждена и дальше вести эту линию поведения. И всё же однажды Киру посещает страшная мысль: что она делает с душой другого человека? Впрочем, скоро она перестает задавать себе глупые вопросы.

Самопожертвование Киры ради восьми месяцев крымского лечения Лео автор определяет формулой ее самовнушения: «Он вернется живым», и их опустевшая комната снова станет для Киры храмом. Каждый день без любимого был грустным и безнадежным, зато для него, думала Кира, каждая минута была солнечным лучом: она ела недоваренный ужин на голом столе, а он в Крыму питался молоком и фруктами: его тело покрывалось загаром, а ее тело принадлежало чужому мужчине. После возвращения из санатория Лео сильно изменился: Кира почувствовала «презрительную нежность», а позже и высокомерие, но искренне надеялась, что ее любимый вскоре станет прежним.