Аина из замка (СИ)

...Горше всего в тот холодный весенний вечер было от мысли, что ее прекрасный любимый отец – вовсе не ее на самом деле. И не важно, что пивовара Эста уже несколько лет, как забрали к себе добрые боги. Ведь когда он был здесь, то ни словом, ни делом ни разу не показал дочери, что она ему – чужая грязная кровь. Отец любил ее... Любил по-настоящему. Носил на руках, дарил смешные безделушки, внимательно слушал и говорил, что она красавица. И Айна ему верила.

А теперь не верила никому.

4

Она молча съела похлебку и направилась к тетке, чтобы узнать, нужна ли еще какая помощь. Та лишь отмахнулась – иди, мол, куда хочешь.

И то правда, если уж посудой займется Заяц, можно спокойно исчезнуть с кухни.

Айна решила наведаться в конюшню. Там, если повезет, удастся подслушать разговор конюха с приезжим возницей, узнать чего интересного.

Она уже почти пересекла Грязный двор, когда заметила, как стремительно темнеет все вокруг. Короткий взгляд на небо – и Айна убедилась в том, что солнце уже целиком сожрано огромной черной тучей.

– Ого... – выдохнула она. – Опять гроза будет...

Айна вспомнила, что у матери на скотном дворе сушится куча тряпок на жерди, и метнулась убрать их поскорее, пока небеса не разверзлись. Чудом успела – едва сняла все с жердины, как первые капли упали на сухую утоптанную почву Грязного двора. А затем дождь хлынул отвесной стеной, будто кто наверху перевернул гигантский котел.

Айна спряталась в коровнике и завороженно смотрела на эту шумную, грохочущую стену, отрезавшую ее от всего остального мира. Тряпки она аккуратно положила на перевернутую вверх дном старую бочку, а сама села на низенькую деревянную скамью для дойки и застыла так, не смея пошевелиться. Мощь природы была столь велика, столь ошеломительна, что Айна ощутила себя крошечной букашкой о двух ногах.

Она вновь подумала о том, как страшна такая буря, если нет крыши над головой. Надежной крыши старого замка...

За спиной у Айны волновалась недавно отелившаяся корова Чернуха. Она шумно выдыхала, переминалась с ноги на ногу и все обнюхивала свою телочку, такую же черную, но с белой звездочкой на лбу. Маленькая и худая, та старательно чмокала, насасывая материно молоко. Телка была еще слишком мала, чтобы уходить поутру вместе с другими двумя коровами, жившими в замке. Даже гроза ее не пугала. Зато сама корова-мать все старалась отойти подальше к каменной стене, к которой лепились постройки на Грязном дворе. Айну же, наоборот, манила распахнутая дверь, за которой происходило что-то невероятное. Такой грозы она не помнила еще на своем недолгом веку.

«Вот это представление в честь тебя, Рин! – думала она с восторгом. – Получше любых музыкантов! Хотя зря ты не привез их с собой... Эх, зря...».

Гроза сходила на нет постепенно. Сначала стена превратилась в завесу, а затем и вовсе в тонкое кружево капель, которые падали на землю, искрясь в свете солнца.

Айна рассмеялась и выбежала на двор, подставляя лицо этим солнечным каплям.

– Детка! Ты собрала тряпки! Как же хорошо... – к коровнику подошла мать. – Ну и ливень! Не промокла? – она потрепала Айну по голове. – Вижу, успела спрятаться. Хотя твои лохмы давно пора помыть как следует. Может, сегодня вечером?

Айна не больно-то любила мыть голову. Едкое мыло так и норовило попасть в глаза, как ты ни жмурься. Но с другой стороны... Ведь Рин приехал. И если она покажется перед ним такой замарашкой, он точно на нее и не взглянет.

– Ладно, – Айна ковырнула мокрую землю большим пальцем ноги. – А то чешется уже, – на мать она не смотрела, чтобы та, упаси боги, не прочла в глазах истинные мотивы этого согласия.

– Вот и хорошо, – обрадовалась Мира. – Я проверю заодно, нет ли у тебя вшей.

«Нет!» – хотела возмутиться Айна, но прикусила язык.

– Ма, я пойду к конюхам, можно? Или помочь чего?

– Телочку проверяла? Как она?

– Хорошо, – Айна улыбнулась, вспомнив черную малышку со звездочкой на лбу, нежную и теплую... – Она поела. И совсем не боится грозы.

– Вот и славно... – мать выглядела усталой. В последнее время Айна все чаще видела ее такой. – Тогда собери яйца, я сегодня до них так и не дошла. А потом найди Дишу и скажи, чтобы отловила гуся для кухни.

– Ма... – Айна вдруг ощутила где-то под сердцем легкое дуновение холода. – Ты бы отдохнула...

Мать лишь отмахнулась со слабой усмешкой, мол, не до того, и пошла в сторону кухни: она еще не обедала. Глядя ей вслед, Айна отчетливо заметила, что походка у матери стала тяжелей прежнего, и холодок под сердцем внезапно обернулся льдистым камнем.

«Вечером выпытаю у нее, в чем дело, – решила Айна. – А может, у тетки спрошу».

Идея сбежать из замка уже не казалась ей такой уж хорошей. Если мать больна, это будет больше похоже на предательство.

Собрав яйца, Айна отдала их Дише, которая как раз шла на кухню. Следом за материной помощницей увязался Кривой Дуб. Он шел вперевалочку, точно большой щенок, и канючил:

– Ну, Ди... Ну, дай гусика... Ди... Пожалуйста, дай Дубочку гусика!..