AION. Исследование феноменологии самости

Карл Густав Юнг AION Исследование феноменологии самости

"И все это происходит, - говорят они, - дабы Иисус мог сделаться первой жертвой при разделении составных природ"

Ипполит, Elenhos, VII, 27, 8

Тема настоящей работы[1] — идея Эры (греч. Aion). Мое исследование призвано с помощью христианских, гностических и алхимических символов самости пролить свет на перемену психической ситуации в рамках "христианской эры". С самого начала христианская традиция не только насыщена персидскими и иудейскими представлениями о начале и конце времен, но и переполнена намеками на своего рода энантиодромическую перестановку доминант. Имеется в виду дилемма Христа и Антихриста. По всей вероятности, на большинство исторических спекуляций по поводу времени и его периодизации оказали влияние астрологические идеи (что подтверждается примером Апокалипсиса). Таким образом, вполне естественно, что мои рассуждения вращаются прежде всего вокруг символа Рыб, поскольку эра Рыб синхронистически сопутствует двухтысячелетнему развитию христианства. Указанный отрезок времени не просто был периодом постепенного символического развертывания и, соответственно, психологической ассимиляции фигуры Антропоса ("Сына Человеческого"); он также внес в позицию человека изменения, уже в древних текстах предвосхищавшиеся ожиданием Антихриста. Так как эти тексты относят приход Антихриста к концу времен, мы имеем полное право говорить о "христианской эре", предполагаемое завершение которой должно совпасть со Вторым Пришествием. Подобные ожидания выглядят согласующимися с астрологическими представлениями о "платоновском месяце" Рыб. Непосредственным поводом обсудить все эти вопросы исторического характера послужил для меня тот факт, что архетипический образ целостности, столь часто возникающий в продуктах деятельности бессознательного, имел в истории своих предшественников. Уже в очень раннее время они стали отождествляться с фигурой Христа, как показано в моей книге "Психология и алхимия". [2] Мои читатели настолько часто просили меня подвергнуть рассмотрению взаимоотношения традиционной фигуры Христа и естественных символов целостности, или самости, что я в конце концов осмелился взяться за эту задачу. Мне нелегко было решиться на предприятие подобного рода, учитывая необычайные трудности, которые оно таит в себе; ибо, чтобы преодолеть все препятствия и избежать возможных ошибок, необходимы знания и осторожность, присущие мне, к сожалению, лишь в ограниченной степени. Я более или менее уверен в своих наблюдениях над эмпирическим материалом, но в полной мере осознаю и тот риск, которому подвергаю себя, вовлекая в поле зрения моей рефлексии свидетельства истории. Мне кажется, я также сознаю принимаемую мною на себя ответственность, когда я, как бы продолжая исторический процесс ассимиляции, добавляю к многочисленным символическим вариациям на тему фигуры Христа еще одну — психологическую, или даже, как может показаться, свожу символ Христа к психологическому образу целостности. Однако моему читателю не следует забывать, что я не излагаю исповедание веры и не пишу тенденциозный трактат, но попросту рассматриваю то, как некоторые явления могут быть поняты с точки зрения нашего современного сознания, — понять же их мне кажется немаловажным. Явления эти очевидным образом подвергаются опасности быть поглощенными пропастью непонимания и забвения, тогда как их понимание помогло бы нам избавиться от философской дезориентации, пролив свет на психические основания души и ее потаенные уголки. Эта книга в ее главных очертаниях складывалась постепенно, в течение многих лет, в ходе бесчисленных бесед с людьми всех возрастов и всевозможных судеб — людьми, в запутанных условиях нашего общества, лишенного корней, похоже, теряющими всякий контакт со смыслом европейской культуры и впадающими в состояние внушаемости, служащей причиной и поводом для утопических психозов нашего времени. Я пишу об этом не как ревнитель веры, но как медик, с присущим медику чувством ответственности. Не пытаюсь я здесь и выступать в роли кабинетного ученого; в противном случае, я мог бы благоразумно забаррикадироваться за безопасной стеной своей специализации и не подвергать себя нападкам критики, а заодно и не подрывать свою научную репутацию из-за недостаточно адекватного знания истории. Насколько позволяли мне мои силы, ограничиваемые болезнью и преклонным возрастом, я приложил все старания к тому, чтобы как можно надежнее документировать свои материалы и, цитируя источники, облегчить проверку моих выводов.

К.Г. Юнг

май 1950 г.

I. ЭГО