Айпад (детская волшебная повесть)

– Да ладно тебе, – засмущался Гошан. – Как же ты представляешь себе, я бы съел сосиску и не поделился с тобой? Ведь тогда и ты со мной не поделишься.

– Правда. Я и не подумал об этом. Можно, конечно, взять и съесть. Не спросить, хочешь ты или нет.

– О, ты чего? Тогда мы тебя даже близко к нашей компании не подпустим. Слюнтик и Балбес не захотят с тобой общаться.

– Это у вас правило, что надо делиться?

– Ну конечно. Иначе ты будешь жадиной. Жадина-говядина. Только это по-детски. Жадина и говядина. Мы уже так не говорим. Потому что взрослые.

Моцарт запоминал всё, что ему говорил Гошка.

– А это что у тебя? – и он показал на планшет в руках Гошки.

– Что, что! Айпад. У тебя нет такого, что ли? – удивился Гошан. – А ещё волшебник называется! Какой же ты волшебник, если у тебя нет планшета?

– А зачем он мне? – с любопытством спросил Моцарт.

Тут пришло время Гошки удивиться.

– Как, разве тебе или вам всем не нужны планшеты? Хотя да, – расстроился Гошка, – зачем волшебнику планшет? Он и так всё, что захочет, сможет узнать и наколдовать.

Гошан подошёл к столу, взял стакан и поставил его на подоконник.

– Послушай, Моцарт. Хочу тебя проверить. Настоящий ты волшебник или… Ии-ли-и, привираешь, – Гошка прищурил хитро глаза и пристально вгляделся в лицо Моцарта. – Сказать, что волшебник, я тоже могу. А ты вот переставь стакан с подоконника на стол. Тогда я тебе немного поверю, – будто сам собой согласился Гоша.

– Конечно, я могу переставить стакан на стол, – нехотя сказал Моцарт. – Только зачем? Ты что, мне на слово не веришь?

– Ага! – воскликнул Гошан. – А почему я тебе должен верить? Мне что, каждый день волшебники встречаются? Даже если ты переставишь стакан на стол, я всё равно тебе не поверю. Могу подумать, что ты фокусник, а никакой не волшебник. Просто я такого фокуса не знаю. Вот, смотри!

Гошан вспомнил фокус, как отрывают палец. Выставил левую руку перед собой. Повернул ладонью к себе. Схватил правой рукой большой палец и начал его отрывать. При этом кричал и корчился, словно испытывает мучительную боль. Потом – хрясть! И палец исчез, словно его не было. Он мотнул рукой без пальца перед Моцартом.

– Видел? А! Каково?

Моцарт испуганно закачал головой и открыл рот. Потом быстро опомнился и торопливо сказал:

– Вот это да! А хочешь, я верну тебе твой палец? Тебе же, наверное, больно, – всё также испуганно, переживая за Гошку, предложил Моцарт.

– Э! Ты чего? Я… Я, – теперь пришла очередь волноваться Гошке. Он представил себе свою руку с двумя большими пальцами, а может, и с тремя.

– Моцарт! Моцарт, я не волшебник. Я тебе просто показал фокус, – он снова искривился от боли и, разыгрывая Моцарта, решил скорей продолжить фокус, чтобы вернуть палец на место. А то, чего доброго, не успеет, и благодушный Моцарт прирастит ему пальцы, куда не следует.

Он водил рукой у рта и кашлял, словно хотел откашлять свой палец снова на место.

И о чудо! Гоша отстранил руку ото рта. Большой палец сиял, как новенький.

Моцарт засветился от счастья, видя, что Гошан, его новый друг, снова с пальцем.

– Ну как, видел? – довольно произнёс Гошан. Сам он обрадовался потому, что теперь Моцарт не захочет приделывать ему новый палец. Если, конечно, Моцарт действительно волшебник.

«Ну, а ты удивишь меня?! Чем же, чем же?», – думал Гошан, и от напряжения у него поднялась бровь. «Ну, ну! Чего бы такого мне попросить!», – Гошан завертел головой, ища, что бы придумать такого, прямо эдакого. Ну, чтобы не жалеть потом. Уж коли перед ним настоящий волшебник. Гошан даже и подумать не мог, что когда надо, он такой несообразительный.

Он старался вспомнить прочитанные сказки, где люди, столкнувшись с самыми настоящими волшебниками, просили их что-нибудь исполнить. Но, как назло, в голову ничего не шло. Кроме золотой рыбки, той самой, которая всё делала, что ни просили. Только Гошка боялся просить много, а то ведь конец у сказки был точно плохой. Это Гошан помнил, как свои пять пальцев.

Потому и просить решил что-нибудь простенькое и несложное. Но в голову так ничего и не шло.

– Послушай, Моцарт. А давай всё-таки со стакана начнём, – грустно предложил Гоша. – И-и, – задумался он, – обратно. Раз ты настоящий волшебник.

Недоумевая, Моцарт смотрел на Гошу.

– Ты чего расстроился? – глаза у Моцарта в один миг стали тоже грустные.

– Знаешь, Моцарт. Первый раз в жизни с правдашним волшебником встречаюсь и не могу придумать задание, чтобы проверить, настоящий ли ты волшебник. И чтобы потом доказать, что я с тобой знаком. И, конечно, загадать желание, а главное, чтобы оно исполнилось. И мне чего-нибудь досталось.

– А что, мы в последний раз видимся? – Моцарт вопросительно и задумчиво посмотрел на Гошу. И ему стало не по себе. Он к Гошке испытывал симпатию. А уже говорит о том, что они больше не увидятся.