Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 [СИ]

Где-то сильно после обеда на связь вышел Дайнис. Госпожа дремала на диванчике в гостиной, а в комнате в это время очень удачно оказался Дэйниш.

Дайниса волновала судьба внуков. Приблизительно подозревая, какие огромные деньги надо было вложить, чтобы организовать побег Мийя с планеты, Дайнис тактично пытался уточнить, осталась ли еще такая же сумма на внука. И вообще, ему искренне хотелось бы видеть рядом с собой и сына тоже.

Дэйниш, тоже подбирая тактичные выражения, объяснил отцу ситуацию.

— Денег пока свободных в резерве больше нет. Да и не выпускают госпожу, так явно за неделю до родов. Если бы только мальчик был, может и выпустили. А с дочерью не выпускают. Так что рожать она будет здесь. А года через три-четыре провернем снова ту же ситуацию, что и с Мийем.

Дайнис, конечно, восторгов по этому поводу не испытал. Ну, Дэйну тоже эта идея сначала не понравилась. Но потом, когда госпожа все разложила по полочкам, он согласился. Так было правильнее.

И тут в зоне видимости экрана показалось заспанное, с блестящими от слез глазами, личико Мийя.

— Доброе утро всем.

Дэйниш покраснел. Он так искренне себя накручивает против этого парня, забывая, что тот ни в чем не виноват. Так проклятые обстоятельства сложились. Вообще хорошо, что у парня крыша до сих пор не поехала. Вырасти в Космопорте, потом оказаться брошенным родной матерью, преданным сестрой, пережить неподготовленным абсолютно все то, что с ним проделывали в Джордане… И при этом остаться улыбчивым, обаятельным, добрым и умным парнем?! И чего он на него взъелся-то так? После ломки обязательно возникает привязанность жертвы к ломающему. А если ломка первая, то и связь двусторонняя. Это же даже во всех учебниках расписано.

— Доброе утро, Мий. Ты все слышал, да?

— Да…

— Это был ее выбор (Мий посмотрел так, как будто хотел сказать: «Ясно, что не твой!») и я его одобрил.

Теперь мимозка пребывал в полнейшем изумлении. Не ожидал, что я такой понимающий парень? Тикусйо! Правильно. Я еще та ревнивая зараза, не расслабляйся!

— Почему?!

— Потому что так правильнее, — вот ведь, думал что шире распахнуть глаза, чем у мимозки уже было, невозможно. Ха!

— Правильнее отправить сюда меня, а твоего сына растить на Венге?

— До трех лет — да. Он будет расти с матерью и отцом. Так правильно. Мы не будем для него абстрактными дядей и тетей, которых почему-то надо называть мамой и папой.

Хорошо, что госпожа это ему подробно, в красках и на пальцах, доходчиво объяснила. Убедила. И сейчас Дэйн говорил таким тоном, как будто с самого начала верил в правильность всего этого.

— А если вам не удастся вытащить его с Венги?

— Тебя же удалось. Теперь у нас уже есть опыт и свой человек в Космопорте. А скоро будет свой капитан корабля, — и Дэйн улыбнулся.

Мий тоже начал улыбаться, робко так, не как обычно, во все тридцать два с сиянием очарования.

Совесть Дэйниша окончательно скрутила душу в жгут. Эта улыбка пробила брешь в его сердце и он простил парнишке все. Ну не виноват он в том, что влюбился в его жену. Так сложилось и им всем придется как-то с этим жить теперь. И будет спокойнее, если госпожа при этом не будет волноваться. А для этого всякие кретины не должны закатывать ей сцены ревности… Ну и еще, наверное, ее не обрадует, если другой кретин ринется трахать всех девушек подряд, чтобы забыться. Тля, да еще вчера он бы ему рукой вслед помахал! Но после ночной истерики госпожи… Ну, привязана та к нему. Как по учебнику.

— Мийлийяш, ты вчера про девушек у госпожи спрашивал…

— Да?

— Я бы тебе не рекомендовал торопиться и кидаться на первую встречную. Тебя одноразовый секс только утвердит в привязанности к госпоже. Подожди немного.

Ну почти не соврал, мимозка, между прочим.

— Хорошо, попробую.

И парни снова улыбнулись друг другу.

Глава 11

Через неделю, 2 мойиэля 327 года по Венговскому календарю или 16 августа 2488 года по календарю межгалактического союза, Айрин родила двух славных малышей: Айзарийэн и Дэйнослайва.

На Венге имена детям дает мать, и мальчиков часто называют по первым буквам ее имени. И то, что имя сына начиналась от имени отца, большая, просто огромная честь. От которой Дэйниша распирало так, что общаться с ним несколько дней было практически невозможно.

Он пребывал в состоянии эйфории, отвечал невпопад, улыбался и мечтательно смотрел в окно, замолкая на середине разговора… Потом поворачивал к собеседнику абсолютно счастливое лицо и, смущенно закусив губу, просил повторить последнюю фразу. В итоге выяснялось, что повторить надо последние фраз восемь, а то и девять.

Эйн и Лейхио сначала подшучивали, потом перестали обращать внимание на состояние друга: «Само рассосется…».

* * *