Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 [СИ]

Все эти дни Шайн почти безвылазно проводил в комнате Кэйт. Хозяйка Ойлива самолично делала племяннице специальные отвары из каких-то трав, судя по всему, довольно невкусные. Потому что Шайну приходилось уговаривать ее действительно как маленькую девочку. Кэйтайриона капризничала и вредничала — ну еще бы — никакого секса, жизнь какашка, противное молоко с медом и сливочным маслом, и горькие отвары… Правда, Шайн развлекал ее, читая книжки, потому что от просмотра передач и фильмов у девушки тут же слезились глаза, и быстро начинала болеть голова.

Несколько раз заходила мать Кэйт, взмахом ресниц отправляя раба восвояси. В первый раз он чуть было малодушно не спрятался за кресло, придвинутое к кровати девушки, но в последний момент опомнился и поприветствовал бывшую Старшую госпожу как положено — на коленях и лицом в пол. Для Шайна приказы его личной богини были приоритетны, но в присутствии Эйлиорины раб сразу припоминал, какой она может быть жестокой, если недовольна. Тем более сейчас, когда Кэйтайриона не смогла бы проконтролировать, что с ним случилось, если он вдруг резко занедужит. Ведь, наверняка, ей скажут, что тоже простудился, а Эйлиорина еще и обставит так, словно это Кэйт его заразила, и заставит переживать.

Кэйтайриона, кажется, и сама сообразила, что их встречи у ее кровати могут закончиться плачевно, и разрешила ему установить камеру слежения над дверью, по сигналу которой он быстренько сматывался в безопасное место, по иронии судьбы, оказавшееся в комнате для наказаний, где и отсиживался до окончания визита родительницы.

Но Шайнэйлиер все равно был рад находиться рядом с обожаемой госпожой, потому что, скорее всего, как только ей станет лучше, ему придется вернуться на мужскую половину и снова стать еще одним «безликим» обитателем гарема, которых она почти не замечала. Неужели сказка так быстро закончилась?

Глава 20

Рэйнийляш.

Я мирно спал в своей комнате, когда в нее влетело двое бугаев Ее Высочества, Моей Ненаглядной госпожи Ейлийфии.

Вчера я полночи сладко забавлялся с ее новым мужем, уже вторым по счету. Первого я сумел медленно и аккуратно выжить из ее покоев за месяц, этого надеялся отвадить недели за две — парнишка был моложе, наивен и очень легко возбуждался. Игра предстояла такая простая, что даже скучно. С первым играть было забавнее… А этот лег под меня почти без напряга с моей стороны. Узенький такой, худенький, вспомнить приятно…

Пока меня, под белы рученьки, тащили по коридору к покоям Моей Ненаглядной госпожи, я даже успел слегка испугаться. Потому что плохо понимал, откуда вдруг такая спешка?

В своем любимом высоком кресле сидела Ейлийфия, а ее ног оба мужа. И у последнего личико было… ну… несколько подпорчено. Интересно, кто это его так припечатал?

Меня с размаху швырнули на колени и на них, родимых, не чьих-то там, а собственных, я проскользил по ковру несколько сантиметров и оказался точнехонько у ног госпожи.

Что-то происходящее мне нравилось все меньше и меньше. И колени содраны в кровь, между прочим. И выспаться не дали. И смотрят все на меня, как будто я не просто вчера, с поцелуйками и уговорами, нашпилил на член их нежного зайку, а макияж ему этот сине-красный заделал.

— Твоя последняя выходка, Рэйнийляш, переполнила чашу моего терпения!

Вот вам и здравствуйте — прискакали. Какая выходка-то?! И какую чашу? Я же ваш любимчик, ау?! Не забыли?

— Простите, моя госпожа, но я не очень понимаю…

— Жаль! Очень жаль, что все мои заботы о тебе ты расценил как повод обнаглеть.

Да вы уже покупали меня обнаглевшим, ну вспомните же! Я таким и был всегда… И вам нравилось… Вот, в космос мне на соломинке, нравилось вам!

— Госпожа… Я безмерно благодарен вам за все, что вы для меня сделали, но я, правда, простите, не понимаю…

— Жаль! Если бы не куча денег, которую я в тебя вложила, убила бы вот сейчас прямо, запоров до смерти!

Вот вам и… Что же такого я сделал-то?! Склерозом не страдаю, курить не курил, ну, не помню я ничего такого, чтобы меня… МЕНЯ! Нужно было запороть до смерти…

— Госпожа…

— Все, замолчи! Я уже решила! Сегодня как раз базарный день, так что тебя сейчас отвезут на рынок и продадут.

Меня? Продадут на рынке? Как шваль ненужную? Не подарят подруге в красивой упаковке с бантиком? Да что же я такого сделал-то?!!

— Госпожа…

Бугаи снова схватили меня под руки и потащили во двор, где уже стояла наша аэрошка. Пока летели, один из них смазал мне колени маслом, и саднить сразу перестало. А то отвлекало от размышлений. Наконец я закончил анализ случившегося и понял…

— Госпожа думает, что ее вторушечке сладкому морду накрасил я?

— А чо, не ты что ли? Он с тобой ушел, еще вполне без грима, а вернулся вот такой вот раскрасавчик.

— От меня он тоже ушел еще без грима, ты же знаешь, я морду бить не люблю…

Бугаи заржали, коники, муравьев им в задницу:

— Ты зализываешь насмерть, с-сучара…

Потом переглянулись и до них со скрипом доперло:

— Так тебя кто-то подставил, а малек поддержал и наговорил?

Слава тебе, Матерь, что их шестеренки не совсем заржавели, хотя толку-то мне теперь…

Меня продадут на рынке…

* * *