Айрин, Эйнри и остальные. Книга 1 [СИ]

Главное соблюсти ритм — относительно быстрое или относительно медленное повторение и варьирование основных движений. И рисунок — сочетание движений в композиции…

С этим парни справились достаточно быстро, определившись с тем, что именно они хотят показать, а дальше позвали на репетиции, которые уже проводили в здании театра, независимых зрителей…

Вернее, условно «независимых», вот Дэйниша точно можно было считать таковым, но уж точно не Эйнри, пребывающего в состояние некоего внутреннего разлада — ему, конечно же нравилось все, что делал его котенок, но Рэй… Этот одаренный талантом поганец! Его техника — степень владения телом и мастерство в выполнении основных па и позиций, были явно лучше, ведь прежние госпожи не скупились на его обучение. Эйну иногда казалось, что Рэйни затмевает Вилайди, и он невольно начинал переживать и придираться к котенку, вместо того, чтобы поощрить похвалой.

За что, в итоге, получил выговор не только от Дэйна, но и, как ни странно, от Рэйя.

— Тляшки-букашки! Нам зрелищность нужна, динамика, движение, напряжение, боевой духом Тигрискис, вместо Вилкиса. А ты как на него рыкнешь, так он вообще Шушаркисом становится, и еле лапками машет. Вил должен быть уверен, в своей неотразимости, а кому еще его в этом убеждать, как ни тебе? Потому что, если он будет в этом не уверен сам, как сможет убедить зрителей?

То, что при этом Рэй ни разу не предложил своей помощи в поднятии самооценки у Вилайди, убедило Эйна в том, что этот скользкий тип говорит абсолютно серьезно. И он проникся…

Танец получился великолепным, это был просто целый спектакль, впрочем, как обычно.

Вокруг достаточно высоко приподнятой круглой сцены, имитирующей стол в одной из забегаловок Космопорта, на небольшом расстоянии выстроенные каре стулья, на них сидят участники подтанцовки солистам… Все парни лишь в одних свободных штанах, босиком, с обнаженными, прокачанными и гибкими торсами. Зрелище не для слабонервных, — как определила Сабина, приглашенная на генеральную репетицию, и поедающая парней глазами, ведь среди них был ее молодой муж.

И тут на возвышении появляется Рэйни и начинает свой надломленный танец, словно для себя, постепенно оттаивая, и распрямляясь, заряжаясь положительной энергетикой, тугой спиралью раскручивающейся изнутри… Понуро сидящие по своим местам парни, попарно встают, сначала с одного угла, потом, с другого, подходят ближе, начинают улавливать ритм, пытаются сымитировать какие-то движения, выстраивая собственный рисунок. Затем поднимаются следующие и тоже включаются в геометрически выстроенный сюжет, вокруг круглой сцены уже не четырехугольник, в восьмигранник, затем их становится шестнадцать, и в результате они образуют еще один круг вокруг стола-сцены. Они — как будто зрители, которых постепенно заводит ритм танца, также, как он должен будет захватить и госпожей, вырвав их внимание от продолжающихся послесоветных споров и пересказов свежих сплетен.

Парень на столе все больше и больше оживляется, с появлением зрителей, но тут у него появляется соперник. Вил тоже вспрыгивает на сцену, и парни на мгновение замирают друг напротив друга, затем обходят по большой дуге, почти по самому краю, глядя друг другу в глаза, как два хищника, перед дракой. И вот Вилайди начинает собственную композицию, и народ из подтанцовки оживляется, начинает подражать. Рэйни это все, конечно, очень не нравится, хотя сам вызов он принимает с удовольствием, ведь дух соперничества в своих мужчинах женщинам Венги так и не удалось искоренить.

Так и продолжается этот танец, когда восторг зрителей переходит то к одному, то к другому, а, под самый конец, солисты танцуют вместе, двигаясь идеально слаженно, синхронно, зеркальным отражением друг друга. А внизу все вставшие со своих мест «зрители», плотным кольцом окружившие сцену, тоже с воодушевлением подходят к кульминации действия выраженной жестикуляцией вскинутых рук, играющих мускулами под обнаженной кожей торсов, то согнутыми покорно спинами, то гордо вздернутыми подбородками… И этот круговорот радости, бесшабашности, страсти, сменивший их уныние поздним вечером так похож на саму жизнь, на безумные качели побед и поражений, что просто дух захватывало.

* * *

В день своего рождения Эйн привычно проснулся от собственного крика. Открыл глаза и увидел над собой испуганного Вилайди, трясущего его за плечи уже несколько минут, пытаясь разбудить.

— Уф, Верхний, если каждый первый чэйровень ты будешь будить меня подобным образом, я возненавижу твой день рождение примерно так же, как и ты.

— Прости, котенок, я не специально…

— Я знаю. Но это ненормально, Верхний! — последние месяцы Эйн очень пытался приучить звать себя по имени, аргументируя это тем, что он, конечно, в восторге от столь четкой расстановки статусов, но Вилайди уже состоявшийся парень, поэтому будет лучше, если при посторонних они не будут столь явно афишировать свои отношения. Вил старался изо всех сил, но в минуты сильного волнения все равно забывался.