Айрин, графиня из Бездны. Книга 2 (СИ)

— Берегитесь! — закричал граф, когда Шторм, в несколько стремительных прыжков переместился за спину Хаша. Тот попытался развернуться и одновременно отмахнуться мечом, но Талли, размахнувшись, ткнул острием меча в коленный сгиб. Епископ рухнул на колено, издав крик боли, и тут же на него обрушился еще один удар. Талли попытался отрубить Хашу руку, но доспех смягчил недостаточно мощный выпад и меч увяз в плече. Уоренгейт попытался достать Талии, обойдя Епископа, но Шторм ушел от удара и вновь сместившись, оказался прямо перед лицом Хаша. Он взмахнул мечом, и Епископ безотчетно вскинул согнутую левую руку, прикрывая грудь и голову. Это его и спасло — удар, обрушившийся на руку, не достиг цели и лишь смял доспех. И тут же граф, весь вложившись в бросок, ударил Талли мечом в живот. Лезвие прошло парня насквозь, а сами противника оказались прижаты друг к другу. Не обращая внимания на рану, Шторм выпустил рукоять своего клинка, зажатого между телами, и обеими руками схватил графа за голову, сжав так, что заскрипел металл. Сам шлем мгновенно накалился докрасна и потёк ленивыми струйками расплавленного металла. Уоренгейт дико заорал и вцепился в кисти Талли, стремясь ослабить хатку. Шторм кровожадно ухмыльнулся и подался вперёд, готовясь раздавить голову графа, как вдруг позади него блеснуло лезвие меча, а в следующий миг мальчик содрогнулся от удара в спину. Окровавленное острие вышло из груди прямо там, где находилось сердце. В смертельной муке Талли вскинул голову и издал громкий рёв, полный ярости. Хватка его ослабла, и граф, вырвавшись, рухнул на спину. Тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, граф пополз прочь, сдирая расплавленный шлем с головы.

Данте рванул клинок обратно, доставая его из раны, и Талли обернулся, стремясь оказаться лицом к противнику. Из ран его сочилась кровь, лицо и грудь покрывали разъеденные кислотой язвы, но в глазах по-прежнему горел огонь. Страшась, что еще не все кончено и бой продолжится, Иероин взмахнул мечом и нанес удар в шею, стремясь срубить эту непокорную голову. Но Шторм вскинул руки, защищаясь, и меч, тяжелое лезвие которого без труда перерубало молодое дерево, намертво завяз в ладони. Шторм схватился пальцами за лезвие, и метал изогнулся, поддаваясь под его хват. Сжав сильнее, Талли вырвал лезвие из рук Йериона и шагнул к нему, скаля наполовину сожженное, окровавленное лицо в страшной гримасе. И столько ярости было в застланных кровью глазах, что Данте, закричав от ужаса, взмахнул левой рукой и что есть силы ударил латной перчаткой прямо по оголившейся до кости скуле. Талли отлетел в сторону, а сам шевалье согнулся от мучительной боли в груди. Шторм, перевернувшись, медленно вставал на ноги, опираясь на локти, и тут прогремел новый выстрел. Пуля пробила грудь мальчика, и он рухнул, потеряв сознание.

Эдмон Хаш, с трудом передвигаясь, направился к бесчувственному телу. Он уже вскидывал меч для завершающего удара, когда снаружи раздался громкий скрежет, а в следующее мгновение юалконная дверь разлетелась в щепки. В комнату ворвалось одно из чудовищ Русалки, и Епископ, чувствуя, как его пробирает холодный пот при виде нового противника, отступил в страхе. Но тварь не обратила на Хаша никакого внимания. Одним прыжком очутившись возле обмякшего тела Шторма, она сгребла его в свои лапы и унесла прочь, в темноту ночи.

Епископ, едва стоявший на подгибающихся ногах, оглядел место побоища. Шевалье Йерион, сцепив зубы, сидел на полу, привалившись к стене, и, едва удерживаясь в сознании, заживлял обожженную грудь. Граф Уоренгейт без движения лежал у перевернутого стола. Он сумел стянуть шлем, но вся голова и лицо были покрыты ожогами. Барон Холдгрейв валялся в груде разбитых шкафов. Эскил и Редвин изуродованными телами лежали на полу, истекая кровью. Епископ, судорожно дыша, шагнул было к графу, как вдруг услышал снизу звуки сражения.

— Гвардейцы, — со стоном отозвался Данте, поднимая голову — Кто-то должен им помочь.

— Только не я, — покачал головой Хаш.

Йерион, тяжело опираясь на стену, поднялся на ноги, и огляделся, ища глазами свой меч.

— Значит, заканчивать это сражение придётся мне, — вымолвил он, поднимая своё оружие, и медленно побрёл к лестнице.

А в городе всё только начиналось. Склад, охваченный пламенем, освещал множество тел на пристани, разбитые окна в соседних домах и фигуры солдат, подступающих к зданиям. Это были уцелевшие из третьего отряда. Они сумели прикончить всех напавших на них тварей, и сейчас медленно перемещались вдоль пристани, высматривая врага и выживших товарищей.

Кто-то сумел разобраться в происходящем, и набат гремел по всему городу. Испуганные горожане из Центрального Района видели, как из-за крыш домов в небо поднимается чёрное облако дыма, подсвеченное светом пожара.

За рекой, благородные вместе со слугами выходили на балконы, глядя, как полыхает портовой склад, и как сверкают вспышки на том берегу. Жители у реки слышали, как трещат в огне стропил и балки, и как с грохотом рушатся они внутрь пламени, выбрасывая в небо сноп искр.