Айрин, графиня из Бездны (СИ)

И тут тюрьма словно взорвалась. Всех, кто был в комнате, воздушная волна бросила на пол, фермер отлетел в дальний угол. Осколки стекла и камни как дробь разлетелись по комнате, и в выбитые окна начали заползать клубы едкого дыма и пыли.

— Чтоб тебя Изнанка пожрала, Хаш! — взревел Мясник, поднимаясь с пола — Если ты угробил заключенных…

— Только стену, Джейкоб, только стену — успокаивающим тоном ответил Епископ. Его роскошное одеяние превратилось в порванные клочья. Лицо и руки были в крови от мелких порезов. Остальные выглядели не лучше. Струйки крови чертили дорожки на покрытых кровью лицах.

Айрин, поднявшись на ноги, первым делом отыскала взглядом Тайрона. Фермер стоял на коленях, держась за опрокинутый стол, и выглядел целым. Аури перевела взгляд на улицу. Там было на что посмотреть. Часть тюремной стены вместе с воротами исчезла, оставив после себя неглубокую воронку выжженной земли. Вверх от воронки поднимался столб чёрного дыма, рассеиваясь в небе. В проёме, шириной с дом, мелькали смутные очертания мечущихся фигур. Во всех окрестных домах не уцелело ни одного стекла. Площадь и прилегающие улицы были усеяны частями тел в солдатской форме, камнями из стен тюрьмы и обломками телег.

— Тюрьма ваша, господа — улыбнулся Хаш — Идите и возьмите её.

Словно повинуясь его словам, с улиц, окутанных дымом и гарью, стали выходить люди. Раздались победные крики, всё громче и громче, и толпа, подбадривая себя, побежала к пролому в стене, потрясая оружием. И вдруг все разом встали.

— Да чтоб тебя — потрясенно прошептал Красс.

Из проломанной стены, прямо на замершую толпу, шагал рыцарь. Именно такой, как Айрин и представляла, читая сказки — огромный, грозный, в сверкающем на солнце чёрном доспехе, с двуручным мечом, с ярким красным плюмажем на шлеме и с нарисованным золотой эмалью гербом на груди — три цветка, обведенных овалом. Из окон раздалось несколько выстрелов, но пули отскакивали, не причинив никакого вреда, лишь оставляя тонкие росчерки на броне. Рыцарь, неожиданно перейдя на бег, ворвался в толку и принялся рубить людей. Аури с ужасом смотрела, как быстро и плавно он движется, как легко проходит меч сквозь кости, как падают на землю изрубленные тела и как никто не может защититься от него. Редкие удары не оставляли даже следа на чёрном доспехе. «И такого воина ранил мой отец?!» За спиной рыцаря солдаты таскали мебель, ящики и какие-то камни, заделывая пролом, но казалось, что воин в одиночку способен сразить всех нападавших. Толпа разбегалась, толкаясь и давя упавших, самые смелые замирали, наблюдая за бойней, а остальные бежали прочь, подальше, под защиту улиц.

— Ну что, Погибель, кажется, и для нас нашлась работа? — Мясник, наблюдая за рыцарем, уже снял с пояса цепь и намотал её на одну руку, в другой держа свой шипастый ужас.

— Ты начинай — кивнула Ероза — А я закончу.

Мясник расхохотался, и, приподняв цепь, выпрыгнул в окно. Айрин изумленно вскрикнула и бросилась смотреть. Мясник с шумом приземлился на землю, весь окутанный сиянием ауры, и девочке показалось, что площадь пошатнулась под ним. Рыцарь, удерживая нападавших на расстоянии, повернулся на звук и увидел приготовившегося к бою Мясника. Не было ни зова, ни крика, эти двое без слов поняли друг друга. Они шагнули навстречу друг другу, рыцарь — взяв меч наизготовку, Мясник — всё быстрее и быстрее раскручивая шипастый шар. Противники сходились, а Айрин видела, как сближаются две сияющие ауры — тусклая у рыцаря и яркая — у Джейкоба. Всё ближе и ближе — и вдруг они быстро заморгали, словно в такт сердцебиению, и заискрились, и заметались в стороны. Бойцы начали свой танец. Чудовищный шар вылетел навстречу рыцарю, тот отбил его мечом, бросился к Мяснику — и тут же отпрыгнул в сторону, уходя с пути возвращающегося снаряда. Йерион сделал выпад, Мясник ушёл от него, снова метнул шар, и снова тот отлетел отбитый. Атака шла за атакой, Джейкоб не останавливался ни на секунду, цепь словно бы окружала его со всех сторон и выстреливала в противника — но и рыцарь не уступал в скорости. Искры летели во все стороны, звуки ударов звенели на площади — и никто не смел вмешаться в эту битву. Тысячи людей вокруг молча наблюдали, наблюдали во всех разбитых окнах, и даже солдаты, защитники тюрьмы, застыв, следили за поединком — понимая, что там решается их судьба.