Айрин

Он может влюбиться в нее. Запросто. Но, перспектива стать игрушкой в ее властных руках, его не прельщала. Если бы, конечно, с ее стороны к нему проснулись еще какие-нибудь чувства, кроме уважения и похоти… Но, вряд ли Айрин Белови позволит себе даже намек на то, что уже испытывала однажды к другому мужчине. А может, и до сих пор испытывает.

Райвен уложил ее на матрац и присел рядом, пытаясь сообразить, что делать дальше. Однозначно, ее нужно помыть. Если она проснется с его спермой между ног — это ее не обрадует. Тогда, ночью, они ходили вместе в душ три раза… А четвертый раз он принимал его уже один…

Погладив Айри по волосам, Райвен поднялся на ноги и начал собирать раскиданные по шатру вещи. Посмотрев в сторону спрятанного под горой тряпья ящика, он замер на несколько секунд, а потом начал одеваться.

Он приказал местным не лезть со своими вопросами к посланнице Создателя, но удержать в рамках одного поселения молву о том, что к ним явилась женщина с даром предвидения, невозможно. Кровавые слезы самобичевания Айрин, конечно, сыграли им на руку, но сейчас это может стать настоящей проблемой для них обоих.

* * *

Пенеола открыла глаза и ставилась на потолок шатра. Амир, ничего не изменилось. Рубцы на лице по-прежнему стягивали кожу, а в памяти, кроме воспоминаний Пенеолы Кайдис, ничего нового не появилось.

— Их стало меньше.

— «Чего» стало меньше? — не поняла Пенеола и повернула голову к Райвену, лежащему рядом с ней.

— Рубцов. Их стало меньше.

Пенеола приложила ладони к лицу и ощупала себя. Действительно, те, что перекашивали углы рта, значительно уменьшились, но все равно, полностью не исчезли.

— Значит, ты уже понял, что это — не помогло.

— Почему же… — Райвен повернулся на бок и приподнялся, опираясь на локоть. — Улучшения есть, значит, мы на верном пути.

Пенеола начала ерзать под пледом, пытаясь понять, почему между ног не липко.

— Вот неожиданность! — рассмеялся Райвен. — А следов-то моего присутствия и нет!

— Ты опять меня мыл, что ли?

— Да, нет, что ты… Это был не я…

Пенеола приподняла плед и сфокусировалась на обнаженной груди под ним.

— А платье на меня натянуть сил не хватило?

— Эти вопросы ты задавай тому, кто тебя мыл. Я же сказал, что я здесь ни при чем.

Его глаза смотрели на нее с насмешкой, и югуанская левая бровь поползла вверх. Пенеола, стянула грудь пледом и тоже повернулась на бок, опираясь на локоть.

— Давай-ка, кое-что проясним.

— Началось! — Райвен закатил свои глаза и отвернулся. — Почему бабы склонны все усложнять?!

— Я тебе не баба и не шлюха, которые толпами стелились перед тобой! Я твоя… — при необходимости произнести это слово у Пенеолы болезненно сжалось горло, и она не смогла ничего из себя выдавить.

— Женщина, — помог ей Райвен. — Термин «матриати» мне тоже не очень нравится, а вот «моя женщина» вполне подходит.

— Короче, я твоя женщина и тебе придется со мной считаться.

— Ничего нового, Айрин, ты мне не сообщишь.

— Ты уверен?

— Да, — с явным огорчением согласился Райвен. — Все, что было вчера — ошибка. Ты не собираешься со мной спать, и так далее, и тому подобное.

— Нет, не это, — покачала головой Пенеола, продолжая смотреть на Райвена.

— Что, тогда, ты хотела прояснить?

— Первое: пока я не почищу зубы той дрянью, что нам принесли, никаких прикосновений к губам. Второе: никакого утреннего орального секса: гигиена прежде всего!

— Все это можно было отнести к пункту личной гигиены.

— Не перебивай!

— Я молчу, котенок. Продолжай.

Пенеола почувствовала, как ее щеки заливает предательский румянец, но виду не подала.

— Третье: никакого анального секса — это место вообще запретно для тебя!

— Протестую! Ты ничего не знаешь об анальных ласках!

— Я сказала «нет»! Четвертое: никаких засосов, синяков и прочей дребедени, от которой мне может быть стыдно показаться на людях.

— То есть, небольшой засос около соска тебя устроит?

Райвен едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос. Юга, она создала для себя столько правил и теперь пыталась затолкать в эти рамки и его!

— Пятое, Райвен Осбри: о том, чем мы с тобой занимаемся, не должен знать никто!

И тут Райвена пробило. Он все-таки захохотал, сгибаясь и отворачиваясь от Айрин.

— Не вижу ничего смешного! — воскликнула она.

— Прости, конечно, но ты довольно звучно стонешь, когда тебе хорошо.

Лицо Пенеолы побагровело, но она снова сделала вид, что ничего не замечает.

— С этой проблемой я справлюсь.

— Да, попробуй, — продолжал смеяться Райвен. — Там есть над чем потрудиться.

— Ничего смешного в этом я не вижу!

Она подождала, пока Райвен успокоится, и только тогда продолжила:

— Шестое: никаких общественных выставлений отношений. Никаких поцелуев, объятий и поглаживаний по заднице. Я терпеть этого не могу!

— Этот пункт похож на тот, где было про наш с тобой секс. А, прости, они все касались нашего с тобой секса.

— Седьмое, Райвен: вранья по отношению к себе я не потерплю. Либо ты говоришь мне правду такой, какая она есть, либо идешь на хрен. Все понял?

— Одну только правду хочешь? — левая бровь Райвена поползла вверх.

— Да. Какой бы страшной она ни была.