Айрис

– Ета ни мая дела, – с ужасающими ошибками в произношении заявил Зак. Он иногда позволял себе неправильно произносить слова, отказывался следить за своей речью, когда был уверен, что ни Джорджа, ни Розы нет рядом, чтобы поправить его. – Кроме того, Тайлер поглощен муками творчества. Ты же знаешь, что он терпеть не может, когда кто-нибудь стоит над душой и мешает ему колдовать над чем-либо.

У Монти вырвался стон. Перед глазами поплыли блюда, предложенные на ужин у Айрис.

– Меня выводит из себя необходимость есть его стряпню. Ненавижу, когда Тайлер изощряется. Ну почему он не может остановиться на бобах и свиной грудинке?

– Потому что считает себя великим поваром, – сказал въезжающий в этот момент в лагерь Хен. Через седло свисала убитая антилопа. – Стоило Розе один раз заметить, что в своем искусстве он превзошел даже ее, как Тайлер ну просто раздулся от важности.

– Ради Бога, не позволяй ему испортить антилопу, – взмолился Монти. – Я хочу, чтобы ее разделали на куски и просто поджарили.

– Тайлер не готовит «просто», – заметил Зак. – Он говорит, что это ниже его достоинства.

– Я покажу ему, что значит «ниже достоинства»!

– Сядь и успокойся, – произнес Хен. – И выбрось Айрис из головы.

– Она здесь ни при чем.

Хен бросил на брата понимающий взгляд и начал отвязывать тушу антилопы от седла.

– Ну, ладно, ладно. Она сведет меня с ума, – признался Монти. – Более упрямой и взбалмошной особы я не встречал.

– Ты хочешь сказать, что на нее не подействовал знаменитый шарм Рандольфов?

Монти усмехнулся.

– Она чуть не выколола мне глаза своим проклятым зонтиком. Ты можешь представить женщину с зонтиком и в цветастом, почти прозрачном платье в прерии?

– Она похожа на Хелен, – ответил Хен.

– Верно, черт побери, – отозвался Монти, обуреваемый новым порывом раздражения. – Она в точности повторяет поведение своей матери.

– А чего же ты ожидал?

– Ничего. Но я думал, что у нее хватит здравого смысла остаться в Сан-Луисе.

– Как видишь, не хватило. И теперь твоя забота убрать ее с дороги.

Монти пошел за Хеном к месту, где тот привязывал антилопу к веткам дерева, чтобы туша висела повыше.

– Я все перепробовал, только что не перекинул ее через седло.

– Удивительно, что ты не сделал этого.

Монти пропустил мимо ушей ядовитое замечание брата.

– Если ты хочешь, чтобы она убралась с дороги, тебе самому придется поговорить с ней, Хен.

– Я не разговариваю ни с одной женщиной, кроме Розы. Приготовь Бримстона, – сказал Хен, поворачиваясь к Заку. – Мне нужно вечером съездить кое-куда.

– Х-м. В загоне сто двадцать шесть других лошадей, – проворчал Зак, беря под уздцы лошадь Хена. – Бери любую. Но если ты хочешь непременно этого сумасшедшего дьявола, можешь приготовить его сам. Я не собираюсь прощаться с жизнью ради того, чтобы ты прокатился на этой безумной скотине.

– Трус.

– Может быть. Но не дурак.

– Ты не подождешь до ужина? – крикнул Монти вслед Хену, который пошел в загон, чтобы оседлать Бримстона.

– Нет. Я уже отрезал пару кусков мяса. Потом поджарю их.

– Дьявол! – выругался Монти, сообразив, что решение Хена самому приготовить ужин означает, что Тайлер сотворил нечто совсем уж несъедобное. – Я бы мог отведать фрикассе у Айрис!

Айрис поднялась и поставила тарелку с едой на ступеньки фургона. Она смогла проглотить лишь несколько кусочков фрикассе и не получила никакого удовлетворения. Так же, как и от крепкого черного кофе – напиток показался ей горьким. Девушка была слишком расстроена визитом Монти и сердита на самое себя, чтобы чувствовать голод.

Ни один мужчина не обращался с ней подобным образом. И, конечно же, не целовал так. Да она и не позволила бы это никому. Однако Монти меньше всего спрашивал ее разрешения, совершенно не обращал внимания на ее возражения. Если бы и удалось убежать тогда от него, то он все равно бы бросился вдогонку.

Айрис видела, как ее работники собрались вокруг грузового фургона, стоящего приблизительно в ста футах поодаль. Расстояние позволяло чувствовать себя изолированной, оторванной от жизни. Девушка видела, как они двигались, слышала, как они смеялись. Интересно, известно ли им, сказал ли Фрэнк о визите Монти? Может быть, они смеются над ней?!

Айрис при этой мысли вся вспыхнула.

Симпатии к Рандольфу развеялись, как утренний туман. Девушка не могла бы даже с уверенностью сказать, что на самом деле так очаровывало ее в этом человеке: фигура, лицо, взгляд или равнодушие. Но что бы ни было, все это повергало Айрис в состояние полнейшей растерянности. Такая капитуляция простительна для тринадцатилетней девочки, а для взрослой женщины весьма опасна.