Айс

— Да, у нас более устойчивые к радиации гены, облучение не причиняет нам вреда. А вот чёртовы лучи солнца, напротив. Я едва не умер от жажды.

— Вас привязали к столбам на три дня и не давали пить? — Я не могу в это поверить.

— И это ещё не всё. Каждый вечер приходил наш будущий тренер и калёным железом выжигал на нас эти буквы. По букве за каждый день, который ты выдерживаешь.

— Боже мой! — Я закрываю рот рукой.

На глаза наворачиваются слёзы. Даже думать не хочу о том, что Айсу пришлось пережить за те три дня. Обожжённая палящими лучами солнца кожа, жажда, а затем боль от раскалённого железа… Я чувствую тошноту. Он же был ребёнком!

Айс скрещивает руки на груди.

— Конечно, мы, мальчишки, хотели выдержать испытание, никто не желает проявить слабость, поэтому почти каждый год кто-нибудь умирает. Я тоже чуть не умер, но был невероятно горд, что смог выдержать. Возможно, всё это звучит ужасно, но потом я чувствовал себя героем.

— Неудивительно, что Воины Нью-Ворлд Сити ещё более жёсткие и жестокие, — шепчу я.

Айс почёсывает висок.

— После тех трёх дней ада Лисса навещала меня в больнице каждый день, а потом я больше никогда её не видел.

Я выдыхаю.

— Лисса была твоей нянькой!

Он подмигивает мне.

— А ты что подумала?

Чтобы не отвечать на смущающий вопрос, я спрашиваю:

— Если вступительное испытание было таким тяжёлым, и ты был так горд, что выдержал его… Почему ты стал телохранителем? Это, определённо, было не добровольное решение.

Его улыбка замерзает.

— Добровольное.

— Что произошло? — Я не могу себе представить, что он был слишком труслив, чтобы идти на передовую.

— Не хочу об этом говорить. Я закрыл эту главу очень давно. — Он соскальзывает вниз и ложится на спину.

Но я не собираюсь сдаваться:

— Но ты, в любом случае, был настоящим Воином и принимал участие в шоу, иначе тебе не выдали бы ампулы.

Солдаты получают их только после того, как закончат обучение, и им впервые позволяют участвовать в шоу. Поэтому они настолько возбуждены, что им наплевать, что секс происходит перед камерами. Поэтому Воины устраивают горячее шоу, теряют все запреты.

Айс ничего не говорит.

— Хотел бы ты снова стать настоящим Воином?

Он вздыхает:

— С радостью. Меня бесит работа няньки, вот почему я был таким раздражительным с тобой в шаттле. Может быть, здесь получится сделать новую карьеру. Когда твой отец больше не будет нуждаться в моих услугах, я попрошу его устроить меня в одно из отделений Воинов в Уайт-Сити. Но только если не будет шоу.

— Так это как-то связано с шоу? — В моей голове лихорадочно роятся мысли. Что могло случиться? — Ты не можешь… перед камерами? — нерешительно спрашиваю я.

Он закатывает глаза.

— Не могла бы ты пойти к себе? Я хочу спать. — Айс демонстративно поворачивается ко мне спиной и натягивает одеяло до плеч.

Ага, ему явно за что-то стыдно.

— Расскажи мне, — говорю я осторожно. — Быть может, тебе станет легче.

— Мне и так уже стало легче.

— Я выносила за тобой рвоту. — Мой взгляд падает на большую миску на полу у кровати. — Ты всё равно не сможешь вывернуться наизнанку ещё сильнее.

Когда он продолжает молчать, я решаю не продолжать допрос. У него есть право на неприкосновенность частной жизни, а я слишком напираю. Это необычно для меня. Но Айс делает меня любопытной.

— Можешь хотя бы сказать мне свое настоящее имя? — Каждый суперсолдат рождается с настоящим именем, но, пока они в статусе Воина, могут взять себе воинское имя.

— Исаак, — под нос говорит он.

— Исаак… Никогда не слышала такое имя. Исаак Трент… звучит хорошо, но мне больше нравится Айс. Подходит к твоим красивым глазам.

— Не подлизывайся, не поможет, — холодно отвечает он.

«Ты не такой холодный, каким хочешь казаться, мой дорогой».

— Я действительно так считаю. У тебя восхитительные глаза.

— У меня болит голова. Не могла бы ты прекратить свои расспросы, пожалуйста? — Судя по голосу, он действительно немного измучен.

— Извини, обычно я не такая противная. — Когда я встаю, он поворачивается ко мне.

— Ты уходишь? — Он едва ли не поражённо смотрит на меня.

— Принесу тебе таблетку от головной боли и оставлю тебя в покое.

Айс проводит рукой по волосам и смотрит мне в глаза:

— Пожалуйста, останься.

У меня перехватывает дыхание.

— В самом деле?

— Да. Удобно, когда не нужно самому выносить за собой рвоту.

Смеясь, я залезаю к нему под одеяло.

— Фу, до чего же ты очаровательный.

Айс нахально ухмыляется:

— Я знаю.

Когда я поворачиваюсь к нему спиной, чтобы выключить ночник, он прижимается ко мне сзади. Моё сердце подпрыгивает от радости.

Его рука движется по моему животу и наконец ложится на грудь.

— Когда твой отец вернётся, ты снова будешь спать в своей постели, словно между нами никогда ничего не было.

Мой пульс учащается, соски сжимаются.

— Это значит, что ты будешь со мной… мы с тобой будем…

— Может быть, — прерывает Айс, притягивая меня к себе. — А теперь спокойных снов.

Он зевает мне в затылок, и через несколько минут я слышу, как его дыхание выравнивается.