Айседора Дункан: роман одной жизни

Без постоянной работы, без денег, без вещей, они живут одними мечтами. К счастью, этого у них в избытке. Лондон для них теперь — земля обетованная. Но как добраться туда? Неизвестно. Известно лишь, что скоро они будут там. Причем с небольшой поправкой в программе: поедут не пятеро, а четверо. Дело в том, что во время турне Августин влюбился в шестнадцатилетнюю девчонку, исполнительницу роли Джульетты, и объявил «клану» свое намерение жениться на ней. В ответ раздались вопли протеста. Его обвинили в отступничестве, даже в измене. Мать запирается в своей комнате, Элизабет перестает с ним разговаривать, Раймонд катается по полу в нервном припадке. Несмотря на свое отвращение к браку, лишь Айседора проявляет понимание. Она пытается утешить несчастного брата и обещает познакомиться с его будущей супругой. В тот же вечер Августин затащил ее на пятый этаж меблированных комнат, где она увидела рахитичное существо в черной коленкоровой блузе. Бесцветные глаза, нездоровый румянец на щеках воскресили в ее памяти Мод Уинтер. Айседора подошла к ней, протянула руки и прижала ее к своей груди. Августин признался, что они уже поженились и ждут ребенка, но об этом еще никому не решились сказать.

Выходит, великое переселение будет совершаться без него. «Значит, он этого недостоин», — заявляет Элизабет, а весь «клан» отныне занят лишь мыслями о том, где достать денег на путешествие. Айседора вспоминает о женах миллионеров, у которых она танцевала прошлым летом. Поскорее найти уцелевшую записную книжку с адресами, сиротскую шаль на голову и… в путь. Сначала — Пятьдесят девятая улица, особняк с окнами на Центральный парк, к миссис Роузберри. Респектабельная старушка (вылитая королева Виктория) сочувственно выслушивает жалобный рассказ Айседоры: пожар в гостинице… «мы все потеряли… бедная мама больна… братья без работы…», словом, монолог из мелодрамы. Старуха покачивает головой, приговаривая: «Бедняжка, ах, бедняжка…», роняет слезинку и наконец подписывает чек. Айседора подпрыгивает от радости и, только дойдя до Пятой авеню, заглядывает в чек: пятьдесят долларов. Крохи!

Не заходя домой, Айседора направляется к миссис Кулидж, известной деятельнице из среды крупных финансистов, видом и поучениями напоминающей вдову англиканского пастора: «Бедная деточка, лучше бы вы учились классическим танцам, тогда бы не оказались в таком положении. Очень жаль, ведь у вас есть талант…» Айседора поначалу скромно выслушивает нравоучения, с виноватым видом опустив глаза. Но после того как хозяйка, воспользовавшись напускной покорностью посетительницы, начинает пичкать ее историями о самонадеянных, а потому падших девицах, Айседора принимается оправдываться, сперва насмело, а потом все с большей убежденностью, не обращая внимания на старуху, продолжающую излагать общие места из буржуазной морали. Потеряв терпение, Айседора встает:

— Прощайте, сударыня. Теперь я буду знать, что следует понимать под христианской добротой.

— Прежде чем уйти, возьмите все же вот это, — сюсюкает любительница поучать, вынимая из сумочки пять десятидолларовых бумажек. — И постарайтесь разумно их использовать. — И когда Айседора протягивает руку, чтобы взять их, набожная миллиардерша добавляет:

— А главное, не забудьте их вернуть мне, как только сможете.

Так Айседора обходит самых богатых старух Нью-Йорка, набрав всего триста долларов. Этого хватит только на то, чтобы заплатить за билеты во втором классе обычного парохода. А на что жить по приезде в Лондон?

Однажды, прогуливаясь в порту, Раймонд замечает старый грузовой корабль, перевозящий в Англию скот. За сотню долларов капитан соглашается взять на борт четырех пассажиров. Уже через три дня миссис Дункан, Элизабет, Раймонд и Айседора входят на борт корабля в компании стада из двухсот бычков, пригнанных с пастбищ Среднего Запада.

Пассажиры быстро свыклись с крохотными каютами, жесткими деревянными койками и солониной три раза в день, — к таким неудобствам им было не привыкать. Их путешествие можно было бы назвать удачным, если бы не двести несчастных бычков, загнанных в трюм, где их кидало из стороны в сторону день и ночь и где они ударялись рогами о борт. Слушая их душераздирающее мычание, Раймонд пообещал, что станет вегетарианцем на всю жизнь. Несмотря на недосыпание, на удушающий запах коровника, топот быков и страх, что их рога и копыта пробьют обшивку трюма, путешествие Дунканов прошло в обстановке неописуемой радости. Они целыми днями декламировали Феокрита, импровизировали эклоги, ставили спектакли для членов экипажа. Айседора танцевала на всем пространстве палубы — от левого до правого борта, Раймонд обращался к океану со строфами из Эсхила и Софокла на древнегреческом. Ночи напролет они спорили, строили самые несбыточные планы, смеялись, фантазировали и танцевали до утра.