Айседора: Портрет женщины и актрисы

Во время исполнения вагнеровской программы в зале возникли разговоры, Айседора перестала танцевать, но поскольку шум продолжался, она заявила, что ее предупреждали о том, что южноамериканцы ничего не понимают в искусстве, что они все дикари. «Вы просто негры!»⁸ — бросила она по-французски. Ее темпераментная речь привела к тому, что не только Ренато Сальвати, менеджер театра «Колиссео», разорвал с ней контракт, но и другие импресарио стали обходить ее стороной. В этот момент она получила предложение от Цезаря Жилетти выступить в Уругвае и Бразилии за проценты от сборов. Эти проценты были меньше, чем предложил ей Сальвати, но теперь у нее не было выбора.

Соглашение было достигнуто, и Айседора настояла на посещении ночного клуба, то ли чтобы отпраздновать это событие, то ли чтобы поднять себе настроение. Дюмесниль, который видел ее сильно выпившей только один раз в Женеве, когда ее выступление было прохладно встречено тамошней публикой, заметил, что она стала пить больше обычного с момента их приезда в Буэнос-Айрес.

Августин тем временем вернулся в Соединенные Штаты. Следующее выступление танцовщицы планировалось в Монтевидео, но перед тем, как покинуть Буэнос-Айрес, она должна была заплатить по счету в «Плазе». Дюмесниль, который сам оплачивал свой номер, задолжал только за две недели, успев уже оплатить часть своего пребывания в отеле. Айседора же должна была заплатить за весь период своей жизни в Буэнос-Айресе. Для этого ей пришлось заложить свой изумрудный кулон и шубу из горностая (подарки Зингера). Новые занавеси тоже были оставлены в счет уплаты за отель⁹.

В Монтевидео ее ждал огромный успех. «Патетическая» Чайковского вызвала бурю аплодисментов, а после «Марсельезы», венчавшей ее программу, публика, дико крича, ринулась на сцену. Тем не менее сборы на этом выступлении были на удивление невелики. Зал был переполнен, но после покрытия всех расходов Айседоре выдали на руки 300 долларов. Жилетти так объяснил свои методы недоумевающему Дюмеснилю: «Мы делимся с театром в соотношении 40 к 60 процентам. То, что остается, мы делим пополам со спонсорами концерта. А потом из нашей доли я беру себе 15 процентов»¹⁰.

У Жилетти были и другие пути увеличения своей доли в прибыли. Он не стал утруждать себя изготовлением рекламы. В порядке экономии он на афише какой-то балерины написал объявление о выступлении Айседоры. Оркестр вызывали только на одну репетицию непосредственно перед концертом. Когда Дюмесниль выразил свое неудовольствие, местный дирижер объяснил ему: «Если у вас будет по три репетиции, то каждый раз у вас будут новые музыканты… Они посылают вместо себя других. Так что даже вторая репетиция станет уже пустой тратой денег!»¹¹

Несмотря на эти неприятности, Айседора продолжала свои успешные выступления в Монтевидео. Когда после второго концерта «доход составил немногим более двухсот долларов», Дюмесниль уверился в том, что их обманывают. Третий концерт тоже собрал полный зал, но доходы были еще меньше. Жилетти объяснял этот феномен тем, что ему приходится доплачивать за аренду зала. Дюмесниль проверил это и выяснил, что утверждения Жилетти были далеки от действительности. Но когда он попытался убедить в этом Айседору, она не захотела его слушать. Ей нравился Жилетти, поскольку он обращался с ней весьма галантно, в отличие от импресарио в Буэнос-Айресе. Кроме того, финансовая неустроенность, которая сопровождала ее с детства, выработала в ней священный ужас ко всему, что касалось споров вокруг денег.

Кроме того, у нее не было особого выбора. Всякий раз, когда приходила почта из Европы, у нее появлялись все новые и новые поводы для беспокойства. Как обычно, она материально поддерживала многих людей. Ее друг, ее бывший менеджер Морис Магнус, переслал ей письмо, полученное им от Пенелопы Сикелианос-Дункан, жены Раймонда, которая в то время находилась в швейцарском санатории, заболев туберкулезом во время работы среди беженцев в Албании.

«Вчера ко мне приходил директор санатория. Он сообщил, что счета за мое пребывание в санатории не были оплачены в последнее время и сумма долга теперь составляет 3000 франков. Он попросил меня написать Айседоре и узнать, в чем дело… Меня это страшно огорчило, и я поняла, яснее чем всегда, сколько хлопот доставляю моей дорогой Айседоре… Скажите мне, пожалуйста, как вы думаете, может быть, Айседора уехала в Америку, а ее секретарь забыла переслать деньги?..»¹²

В Монтевидео Айседора получила известие и о том, что ее учениц разогнали. Поскольку не было средств для оплаты пансиона, младших учениц отправили по домам. Это было обидно вдвойне, так как Айседора отправлялась в турне по Южной Америке именно с целью поддержать школу.