Айседора: Портрет женщины и актрисы

Страсть к искусству была унаследована маленькими Дунканами от обеих ветвей своей семьи. Их бабушка, невысокая подвижная женщина, все еще сохранившая следы былой «ирландской красоты испанского типа», любила декламировать Шекспира и, как вспоминает ее старший внук, «имела неплохой голос»⁷. Иногда она удивляла всех, танцуя джигу или рил. У ее дочери Августы был несомненный драматический талант, так что она с успехом принимала участие в домашних представлениях. Хотя родственники и признавали ее дарование, вопроса о том, чтобы Августа выступала на профессиональной сцене, не возникало. Для этого Греи были слишком щепетильны⁸. Тем не менее они считали искусство чрезвычайно важной стороной жизни и обсуждали творчество художников, актеров, музыкантов и писателей очень горячо и охотно, так, как другие интересуются политикой или бизнесом. Маленьким Дунканам, которые по вине обстоятельств были исключены из жизни общества, где могли бы по праву занимать достойное место, искусство давало возможность видеть мир благородным, разнообразным и ясным. Видеть тот мир, в котором они не чувствовали себя изгоями.

Драматическое искусство привлекало всех молодых Дунканов. Раймонд, младший из мальчиков, был заворожен историей Жанны д'Арк и в девятилетием возрасте делал в школе доклад о знаменитой Орлеанской деве. Он пытался передать свои восторженные чувства и Айседоре. И когда та получила в подарок новую куклу, убедил сестру играть с этой куклой в Жанну д'Арк. Вначале Айседора с увлечением включилась в эту игру, но, когда куклу начали сжигать, горько разрыдалась. Однако она все-таки не вытащила ее из огня: уже тогда она осознавала, что искусство требует жертв. И кроме того, она не хотела потерять уважение брата⁹.

Вне школы Айседора была счастлива практически всегда. Прогулки на берег океана давали ей почувствовать себя свободной и сильной. Она носилась по вязкому песку. Влажное платье обвивалось вокруг ее голых ног, длинные волосы развевались по ветру. Она видела, что все вокруг было в движении — и ветер, и волны, и она сама. А весной луга, золотые от цветущего калифорнийского мака, казались ей символом радости. Она вспомнит их через много лет в Будапеште, когда будет влюблена¹⁰. Колышущийся мак, парящие в синеве птицы, череда набегающих волн — все вокруг, казалось, танцевало, и она — тоже.

Танец, как она вскоре обнаружила, имел и практическую пользу. Айседора танцевала для соседских девочек, а те давали ей прокатиться на велосипеде. Когда Айседора стала присматривать за соседскими малышами, чтобы заработать деньги, она разучивала с ними ритмические движения¹¹.

Раймонд Дункан рассказал в интервью корреспонденту «Окленд трибюн» в 1948 году, что первое выступление Айседоры состоялось в униатской церкви, расположенной на углу Четырнадцатой и Кастро-стрит в Окленде. Назывался приблизительно 1890 год, то есть Айседоре было тогда тринадцать лет.

С младых ногтей маленькие Дунканы как могли помогали в материальном обеспечении семьи. Чтобы облегчить положение, Элизабет время от времени жила у бабушки с дедушкой. Мальчики брались за любую мелкую работу, а когда повзрослели, Раймонд устроился служить на железнодорожную станцию. Августин на тележке, запряженной мустангом, развозил газету «Сан-Франциско пост»¹². Айседора иногда торговала связанными матерью вещами. Еще ее обязанностью было ходить к бакалейщику, чтобы продлить кредит, так как она была самой маленькой и хорошенькой. Кстати, приучившись с детства задабривать торговцев и морочить им голову, она выработала у себя устойчивое невнимание к долгам, что крайне огорчало ее друзей и деловых партнеров.

Позднее Дунканы начали давать уроки танцев. Они разучивали польки, вальсы, а миссис Дункан аккомпанировала на рояле. Сначала этим занимались только трое старших, но вскоре Айседора бросила школу, которую считала совершенно бесполезной, заколола волосы и присоединилась к урокам. (Айседора утверждала, что ей в ту пору было десять, но в действительности она была старше. Она часто ошибалась в датах, а когда писала свои мемуары, то по профессиональным соображениям и чисто по-женски сбрасывала себе несколько лет.)¹³

Теперь, избавившись от нудного обязательного образования, Айседора стала учиться у своей музыкальной матери и при помощи собственной любознательности. Она была ненасытной читательницей и одержима желанием узнавать новое. В этом ей помогала семья, в которой постоянно обсуждались самые разные проблемы. И всю последующую жизнь Айседора тянулась к талантливым, интересным людям: ученым, политикам, философам, артистам, музыкантам и писателям. Она с интересом слушала их и высказывала собственные суждения. Таким образом, она никогда не прекращала самообразования.