Айша

Время тянулось мучительно долго. Прошли, казалось, часы, годы, века, пока мы тут стояли перед задернутым серебряной завесой алтарем. Все прошлое пронеслось перед нашими глазами, начиная с событий в пещерах Кор. А вокруг раздавалось пение, и пламя шипело, как змея…

II. СУДИЛИЩЕ СМЕРТИ

Завеса раздвинулась. Перед нами открылась комната, посреди которой стоял престол, на нем — женщина, закутанная с головы до ног во что-то белое, волнистое. Было темно, и мы могли только различить, что женщина держала в руке, украшенной драгоценными камнями, скипетр, имевший форму Символа Жизни.

Мы последовали примеру Ороса и пали ниц, а когда поднялись, услышали нежный звук колокольчиков. Закутанная в белое ручка простерла над нами жезл, и послышался серебристый голосок, говоривший на чистом греческом языке.

— Приветствую вас, странники из далекой страны! Вы пришли в этот храм к оракулу и хранителю тайн. Встаньте и не бойтесь меня. Это я выслала вестника и слуг, чтобы провели вас сюда. Привет вам! Как тебя зовут? — спросила женщина Лео.

— Лео Винцей, — отвечал он.

— Мне нравится это имя. А тебя?

— Гораций Холли, — сказал я.

— Скажите же мне, Лео Винцей и Гораций Холли, зачем пришли вы сюда?

— Повесть наша длинна и чудесна, — заметил я, переглянувшись с Лео. — Однако, скажи нам, с кем мы говорим?

— Меня зовут здесь Гезеей. Скажи же мне, Лео, всю правду в нескольких словах. Богиня, которой я служу, не терпит лжи.

— Повинуюсь тебе, жрица, — начал Лео. — Много лет тому назад, когда я был еще молод, мы с моим приемным отцом и другом пошли в дикую страну и нашли там божественную женщину, которая победила время.

— Значит, она была стара и безобразна?

— Она победила время, а не время ее. Она была вечно юна и прекрасна.

— И ты поклонялся ее красоте, как все мужчины?

— Я не поклонялся ей, а любил ее — это разные вещи. Жрец Орос поклоняется тебе и называет тебя Матерью; я же любил ту бессмертную женщину.

— Любишь ли ты ее сейчас?

— Люблю, хотя она умерла.

— Ты же сказал, что она бессмертна?

— Может быть, мне только казалось, что она умерла, может быть, она изменилась. Но я ее потерял и теперь ищу ее, ищу уже много лет.

— Почему же ты ее ищешь на моей Горе, Лео Винцей?

— Мне было видение, которое послало меня сюда вопросить Оракула о моей потерянной возлюбленной.

— Скажите, хорошо ли вас приняла ханша Калуна и поспешила ли отправить сюда, как я приказала ей?

— Мы не знали, что ты повелеваешь ею, — продолжал я. — Приняла она нас радушно, но по дороге сюда нас подгоняли собаки хана, ее супруга. Скажи же, что тебе известно о нашем путешествии?

— О, немного. Три месяца тому назад мои лазутчики увидели вас в горах, подслушали ваш разговор и рассказали мне, зачем вы сюда пришли. Тогда я велела ханше Афине и старому Привратнику встретить вас и проводить сюда. Но вы что-то долго мешкали.

— Мы пришли так быстро, как только могли. Если твои лазутчики выследили нас в горах, у обрывов и пропастей, они могли узнать и то, что нас задержало в Калуне. Нас лучше не спрашивай, — возразил Лео.

— Пусть сама Афина даст мне ответ, — холодно сказала Гезея. — Орос, приведи сюда Афину.

Орос вышел.

Раскрылась дверь, и в храм вошла одетая в черное процессия с шаманом Симбри во главе. Восемь жрецов несли гроб хана. За ним шла закутанная в длинное черное покрывало Афина. Жрецы поставили гроб перед алтарем и отступили. Афина и шаман остались одни.

— Зачем пожаловала сюда моя слуга, ханша Калуна? — строго спросила Гезея.

— Поклониться тебе, издревле чтимая моими предками Мать, — отвечала Афина, нехотя кланяясь. — Покойный хан просит разрешения похоронить его в огне святой Горы, как подобает лицу царского рода.

— Я не откажу твоему супругу в этой последней почести, не откажу и тебе, Афина, когда придет твой черед.

— Благодарю тебя, Гезея! Но не лучше ли было бы записать твое данное мне заранее разрешение, потому что твои волосы белы, как снег, и ты скоро нас покинешь. Прикажи записать твою волю, чтобы твоя преемница исполнила ее.

— Замолчи, дитя неразумное! — сказала Гезея. — Ты не ведаешь, что завтра пламя поглотит твою преходящую молодость и красоту, которыми ты так гордишься. Расскажи, как умер хан, твой супруг?

— Спроси лучше вот этих странников. Они плохо заплатили ему за гостеприимство. Кровь его на них и вопиет об отмщении.

— Я убил его, защищая свою жизнь, — сказал Лео. — Он нас травил своими собаками, вот доказательство, — указал он на мою руку, — Орос знает все.

— Как это могло случиться? — спросила Гезея.

— Рассен был сумасшедшим и любил так забавляться! — дерзко отвечала Афина.

— Не был ли он также ревнив? Но я вижу, ты собираешься солгать. Скажи ты, Лео Винцей, или нет, тебе неловко говорить о женщине, которая предлагала тебе свою любовь; скажи лучше ты, Холли.

— Дело было вот как, о, Гезея! — сказал я. — Эта женщина и шаман Симбри вытащили нас из реки на границе Калуна и спасли нас, ухаживая за нами, пока мы были больны. Потом ханша влюбилась в моего приемного сына.

— А он тоже полюбил ее? Ведь она очень красива, — спросила Гезея.