Айша

Снежные метели стали реже. Снег обледенел от сильных морозов. Стада горных баранов спустились с высоких гор в долину, откапывая пищу под снегом. Мы сказали, что пойдем на охоту. Хозяева уговаривали нас остаться, но видя, что мы стоим на своем, указали нам в одном из склонов горы пещеру, где мы могли бы укрыться от непогоды. Навьючив своего яка, мы отправились в путь в одно прекрасное утро. В полдень мы уже были в пещере и развели перед входом костер. В этот день мы увидели небольшое стадо баранов и подстрелили двух из них. Бедные животные никогда не видели людей и даже не бежали от нас. На ужин мы ели баранину. На следующий день мы поднялись на вершину утеса. Вид оттуда был великолепный: внизу расстилалась пустыня, за нею бесконечно тянулись горы.

— Я видел их точно такими во сне! — прошептал Лео.

— А где был огненный столп? — спросил я.

— Кажется, вон там! — указал он на северо-восток.

— Сейчас там ничего не видно!

Мы вернулись засветло в пещеру. Следующие четыре дня мы повторяли свое восхождение и к вечеру спускались вниз. Наконец, мне это надоело. На четвертую ночь Лео не лег спать, а сел перед входом в пещеру. Я спросил его, зачем он это делает.

— Оттого, что я так хочу! — ответил он с раздражением.

Ночью он разбудил меня.

— Пойдем, Гораций. Я покажу тебе что-то.

Нехотя вылез я из-под одеяла и вышел из пещеры. Лео указал на север. Ночь была темна, но вдали на темном небе, точно зарево, виднелась бледная полоска света.

— Что ты скажешь? — спросил он.

— Ничего. Это не луна и не заря; похоже на зарево пожара или погребального костра.

— Я думаю, что это только отражение. Если бы мы поднялись на скалу, мы наверняка увидели бы огонь.

— Но мы не можем идти туда ночью.

— Мы должны провести там следующую ночь, Гораций.

— Это будет последняя ночь в нашей жизни, — отвечал я.

— Ничего не поделаешь, надо рискнуть. Смотри, огонь погас.

Действительно, темнота снова стала непроницаемой. Мне хотелось спать, и я ушел обратно в пещеру. Лео остался. Когда я проснулся, завтрак был уже готов.

— Я тороплюсь выйти пораньше, — объяснил Лео.

— Ты с ума сошел! Как мы будем ночевать на вершине?

— Не знаю, но я должен идти, Гораций.

— То есть, мы должны идти оба. А как же быть с яком?

— Возьмем его с собой.

Достигнув вершины, мы вырыли в снегу углубление и поставили палатку, в которую забрались вместе с яком. Уже темнело. Ледяной ветер пронизывал нас до костей. Если бы нас не согревало теплое тело животного, мы замерзли бы в своем шатре. Мы бодрствовали, потому что заснуть — значило умереть. Наконец, среди немой тишины ночи я стал дремать.

— Посмотри на направлению этой красной звезды, — разбудил меня Лео.

Я взглянул и увидел на небе тот же свет, какой мы видели накануне. Несколько ниже, над хребтом противоположных гор, показался огонь. Он поднялся выше, стал ярче, сильнее. За ним чернел какой-то столп, на вершине которого ясно виднелся египетский Символ Жизни — Crux ansata.

Символ исчез. Пламя погасло. Потом снова огонь вспыхнул и взвился высоко. Черный символ мелькнул еще раз и опять исчез. В третий раз пламя загорелось, как молния, и осветила все. Сквозь черное отверстие символа прорвался и достиг нашего утеса яркий, как свет маяка, луч. Он окрасил в красный цвет снег вокруг нас и наши лица. Передо мной лежал мой компас. Было так светло, что я разглядел его стрелку. Луч погас так же быстро, как и появился. Исчез и символ со своим огненным покрывалом.

Мы молчали. Наконец Лео нарушил молчание:

— Помнишь, Гораций, как ее плащ упал на меня и как она послала нам на прощанье луч, который указал нам дорогу, чтобы мы могли бежать из обители Смерти? Теперь этот луч указывает нам путь к обители Жизни, где живет Аэша.

— Может быть, — отвечал я.

Спорить с ним было трудно; но я чувствовал, что мы — действующие лица какой-то великой, предначертанной нам судьбой, драмы. Наши роли определены, и мы должны их исполнить; путь нам уготован, и мы должны пройти его до неведомого нам конца. Нет больше места страхам и сомнениям, есть только надежда. Видение стало действительностью, посев дал жатву.

Утром поднялась снежная метель. Мы спустились с вершины с опасностью для жизни. Снег слепил нам глаза. Но смертный час наш еще не настал, и мы вернулись целыми и невредимыми в монастырь. Ку-ен обнял нас, а остальные монахи вознесли молитву Будде, потому что считали нас погибшими и не надеялись более увидеть.

Бесконечно долго тянулась зима. У нас в руках имелся ключ от двери, которая находилась там, за горами, но мы не могли вложить его в скважину. Надо было ждать, пока растают снега.

Но весна заглядывает даже в ледяные пустыни Центральной Азии. Потеплело, пошел дождь. Монахи стали готовить плуги. Снег растаял, с гор потекли потоки. Равнина почернела, а через неделю покрылась ковром цветов. Мы начали собираться в дальний путь.

— Куда вы пойдете? — уговаривал нас огорченный Ку-ен. — Разве вам здесь плохо? Все, что здесь есть — ваше. И зачем вы нас покидаете?

— Мы странники, — отвечали мы, — и когда видим перед собой горы, непременно хотим перейти их.