Айтишник для кнопки (СИ)

Целую её снова, заставляя молчать. Чёрт возьми, опять сначала начинать что ли? Ладно. Заставим привыкнуть ко мне другим способом. Поднимаюсь с кровати и встаю перед ней. Расстегиваю ремень и ширинку, скидываю брюки, потом боксеры и вижу как языком проводит, смотрит куда надо. Ложусь рядом с ней, беру руку её и ложу на свой член.

— Привыкни к нему.

Голос свой не узнаю. Хриплый, чуть ли не каркающий. А она в пальчиках меня сжимает, и так приятно становится, что глаза закрываю и лбом к её лбу прижимаюсь.

— Моя малышка. Да, вот так. Ммм.

Проводит рукой по всей длине и пальчиком головку обводит. Чёрт возьми. Надо было просто отбить её у этого урода. Надо было наплевать на то, что говорят. Не любил он её. Боль только причинил. А я никогда не причиню тебе боли, слышишь, любимая моя? Никогда.

— Правильно. Поиграйся с ним, кнопка. Он полностью твой.

А девочка не так невинна как кажется. Орудует ручками вполне умело. Знает держать как, как двигать ладошкой. Чувствую что кончу скоро, начинаю клитор стимулировать, двигая быстро пальцами. Вздрагивает часто и останавливается рука на мне, а потом ножки сводить начинает. Хлопаю по попке её слегка и сжимаю в руке половинку одну.

— Ножки, малышка. Не своди.

Кивает, а я возвращаюсь обратно. Губу до боли закусываю, чтобы раньше времени не слить. Группируюсь у неё между ног и вхожу лишь головкой. Быстро, чтобы одуматься не смогла. Останавливаюсь, когда в преграду упираюсь и целую её, целую. Руки её на себе чувствую. Сжимаю челюсти, чтобы не рвануть вперёд, как любил, и даю себе волю только когда чувствую, что двигается подо мной, пытается сама всё сделать. Глупенькая моя. Девочка моя.

Двинулся не слишком быстро, но и достаточно резко и настырно, чтобы как можно безболезненнее прорваться, и услышал вскрик. Всё внутри перевернулось и забыл о собственном дискомфорте, потому что слишком плотная оказалась, слишком узкая, слишком горячая и влажная. Чуть крышу не снесло с ней. Сжал в объятьях и поцелуями покрыл. Извинялся, хоть и сам понимал без этого никак, но слёзы её всю душу из меня вытряхнули. Чёрт, прости, прости меня, малышка моя, прости. Но теперь ты никуда от меня не денешься. Никуда. Я никому тебя не отдам. Никому. Ты только моя!

7

Милана

Сколько книг я перечитала, сколько фильмов видела, но нигде не было сказано насколько это больно. Везде фонтаны эмоций и чувств, а на деле будто наехала на огромную кочку во время езды на велосипеде. Вцепилась в Данилу когтями своими так, что кожу разодрала до крови на плечах, а он терпел и целовал моё лицо. Извинялся за это, шептал как я хороша. Ага. Хороша. Лежу вся в слезах и губы кусаю, потому что больно. Больно даже несмотря на то, что Данил не шевелится. Прижался своим лбом к моему и глаза закрыл.

— Прости, я пытался. Надо было не торопиться, дать тебе ещё время. Прости.

Выдёргиваю, буквально выдёргиваю ногти из кожи Данилы и смотрю на них в немом шоке.

— Я поранила тебя.

Это всё что меня волновало. Глубокие борозды начали уже кровоточить, и капли стекали на кровать. Неужели это я сделала? Это так странно.

— Ничего. Всё в порядке.

Он осторожно выходит из меня, а я чувствую как что-то горячее течёт по бёдрам. Мне стыдно. Стыдно, что не удовлетворила его, что не смогла стерпеть боль, что разодрала ему плечи, что… Да за всё стыдно! Алкоголь придал мне смелости во время ужина, но надолго его не хватило. Мне так нравилось всё, что он делал, а я? Словно сломанная кукла сейчас лежала и даже пошевелиться не могла, потому что резало внизу всё.

Данил берёт край одеяла и начинает закутывать нас, а я отпихиваю его и сажусь.

— Не надо!

Боже, стыдно-то как! Хочется сквозь землю провалиться, лишь бы быть подальше отсюда и не смотреть ему в глаза.

— Милана…

Смотрю на свои бедра в крови и понимаю, что ничего не понимаю. Это должно было быть по другому. Не должно было быть так больно! Не успеваю встать, потому что Климов обхватывает меня за плечи и намерено валит на кровать. Я вырываюсь, но он наваливается сверху и сжимает мне руки над головой.

— Успокойся. Что с тобой?

Я крепко жмурюсь и качаю головой. Не реви, не реви! Но слёзы всё равно в глазах, а ком в горле мешает говорить.

— Я понимаю, тебе больно, но иначе никак, малышка.

— Я не из-за этого.

Смотрю куда угодно, только не на него, потому что чувствую его эрекцию собой и это возбуждает, но я помочь не могу.

— А из-за чего тогда?

— Я всё испортила, — всё-таки всхлипываю и кусаю губы, — раздразнила тебя, а теперь…

— Глупая.

От удивления уставилась в его улыбающиеся глаза, а он отпустил мои руки и навис надо мной, облокотившись локтем о кровать.

— Почему это?

— Потому что ничего сверхъестественного не произошло, кнопка. Это нормально. В школе плохо училась, что ли? Одни испытывают сильную боль, а другие даже не почувствовали бы. Ты ничего не испортила, малышка, — он целует меня, а я понять не могу.

— Но ведь ты возбуждён. Тебе нужна разрядка, а я…

— Милана. Это молодые не могут справиться со своим стояком, а я зрелый мужчина. Могу и потерпеть, пока тебе не станет лучше.