Айвазовский

«Зная, сколь усердно бьется святое сердце Вашего сиятельства о благополучии паствы своей, осмелюсь напомнить о беседе, которую я имел счастье вести с Вашим святейшеством по поводу удаления из наших краев мхитаристов… Необходимость сих мер, кроме веских причин, Вашему святейшеству известных, диктуется поведением здешних иезуитов, кои весьма чувствительно отравили наши народы неподобающими речами, как только состоялся отъезд Вашего святейшества»[182].

Однако Айвазовский выступал не против католиков, не против мхитаристов в целом, а против отдельных религиозных деятелей в Крыму, которые сеяли рознь между армяно-католическими и армяно-григорианскими крымскими общинами. Вместе с тем он поддерживал просветительскую и армяноведческую деятельность мхитаристов, монастырь которых на острове Святого Лазаря в Венеции неоднократно посещал и преподнес им свою картину «Маяк Неаполя»[183]. В ответ аббат-мхитарист С. Сомаляи писал маринисту 3 сентября 1842 года: «Взамен Вашей любви и признательности к нашей конгрегации, не было и не будет недостатка и в нашей любви и благодарности к Вам»[184].

Активная общественная жизнь не препятствовала художественным трудам Ивана Константиновича. Богатый жизненный опыт, обилие всевозможных начинаний, та гибкость и дипломатичность, которые умел он проявлять, накладывали отпечаток и на его художественный почерк. В живописных произведениях Айвазовский нередко поднимался до синтезированных философско-живописных обобщений, до глубинного многогранного звучания образов, как, например, в одном из своих шедевров, созданном в Крыму, — полотне «Девятый вал» (1850, ГРМ), написанном на основе тех образов, которые давало художнику столь любимое им Черное море. Во время шторма каждая девятая волна считается наиболее высокой, с чем и связано название картины, явившейся величественным воплощением понятия «море», символом творчества Айвазовского, одним из итогов суждений художника о мироздании, всесильных стихиях, хрупкости жизни и стойкости людей.

Создание такого полотна полностью отвечало художественным приоритетам эпохи. Обращение живописцев к русскому национальному пейзажу произошло в конце 1850-х годов, когда их все больше начинали привлекать не «отвлеченно-романтические, идеально-красивые»[185] итальянские сюжеты, а мотивы национальной русской природы. В 1850–1860-х годах четкого разделения между академическим и реалистическим направлениями в пейзаже еще не было, что хорошо видно на примере произведений Саврасова этого периода, в которых еще присутствуют черты позднего романтизма. В это время пользовались популярностью и активно работали художники старшего поколения, сложившиеся в первой половине XIX столетия, среди них прежде всего следует назвать Айвазовского, а также Лагорио и Боголюбова[186].

Живописная композиция «Девятого вала», полностью отвечающая духу романтизма, захватывает мощью морской стихии, переданной с удивительным совершенством. По мысли художника, в решении полотна не менее важны стаффажные фигуры, прописанные тщательно, до мельчайших деталей. Характерна для него и идея полотна: люди осмеливаются противостоять бушующему морю и, вероятно, смогут выйти победителями из схватки с ним. Современники сравнивали это выдающееся произведение с прославленной картиной «Последний день Помпеи» Карла Брюллова, с которым И. К. Айвазовский дружески общался. Следует вспомнить, что полотно Брюллова было завершено значительно раньше «Девятого вала», в 1833 году. Два выдающихся произведения, совершенно разные по сюжетному и художественному решениям, объединяют героическое звучание, возвышенность выраженных идей и бесспорность высокой одаренности их авторов.

В отзыве одного из современников мариниста так поясняется идея, отображенная в его шедевре: «Кто эти несчастные, как попали они сюда… Гул громовых ударов и ревущих валов заглушал треск ломающегося корабля и крики людей, погибающих в морской пучине. И те, чьи сердца были преисполнены мужеством, решили не сдаваться… Они вцепились в обломки корабельной мачты, в грохочущем хаосе ободрили друг друга и поклялись напрячь все силы и выдержать до спасительного утра… Свет, солнце вступили в союз с людской волей. Жизнь, люди победили хаотический мрак ночной бури в океане…»[187]