Академический дефектив

— Сильно ушиблась? — послышался спокойный и равнодушный голос. Такое чувство, словно он спросил просто из вежливости!

— Короче, — буркнула я, понимая, что ничего не изменилось. — Тут такое дело… Преподаватели говорят, что это просто случайности. Несоблюдение правил Академии. Рассвет встречали, короче.

— Я спросил тебя, ты сильно ушиблась? — повторил вопрос демон, пока я пыталась найти хоть какую-нибудь подсказку.

— Нет, пройдет, — отозвалась я, поджимая губы. — В общем, как-то так. Думаю, что еще немного поспрашиваю студентов. Посмотрим, что они расскажут. Может, где-то есть упоминание.

Демон смотрел на меня, слегка склонив голову, а я вылезла из гроба, одергивая форму. В голову залетела шальная мысль, заставившая меня задуматься. Несколько секунд я смотрела на демона, а потом поджала губы.

— Прости, — выдохнула я, а потом сделала глубокий вдох. Слишком тяжело дались мне эти слова. — Я действительно не знала, что вы прощаетесь навсегда. Мы ничего не знаем о вашем мире. Мы ничего не знаем о вас, кроме того, что вы можете исполнять желания. Знаешь, то что происходит, по-своему несправедливо. И. эм. Я бы, наверное, не смогла бы жить в твоем мире, зная, что в любой момент потеряешь дорого и любимого человека.

— Я не обижаюсь, — послышался голос демона, а он вздохнул, глядя на меня в упор. — Просто пытаюсь понять, почему ты загадала именно это желание. Ты ведь могла пожелать что угодно! Диплом, карьеру, магические способности, превышающие все разумные пределы, деньги.

— Я же говорила, что диплом можно получить, карьеру сделать, способности развить, деньги заработать, — негромко произнесла я, задумчиво глядя на демона. — Но есть вещь, которую никто не сможет дать. Ни человек, ни демон, никто. Понимаю, что загадала заведомо невыполнимое желание, поскольку боялась, что ты меня прикончишь, как только желание исполнится. Пока мы связаны неисполнимым желанием, ты не сможешь меня убить.

— А кто сказал тебе, что я собираюсь убить тебя? — брови демона поднялись вверх.

— Демоны убивают людей, как только исполняют желания. Если бы не это, то никто бы не стал заключать вас в камни! — пожала плечами я, чувствуя, как разговор медленно подходит к опасной пропасти и даже заглядывает в нее. — Признай, что если бы демоны сами все объяснили, то, возможно, все бы сложилось иначе? Их бы научились отпускать.

— Но при этом вызывали бы чаще, — вздохнул демон, снова глядя на меня странным взглядом.

— Именно страх наказания сдерживает большинство преступников. Поэтому смерть — это всего лишь наказание. Я сам когда-то отдал этот приказ. Если вы оказались в этом мире, то по возможности убивать. Убивать как можно больше, чтобы прежде чем рисовать круг и произносить заклинания, люди задумались. А стоит ли желание жизни? Или все — таки нет. Но вам же плевать? Вы нашли способ, как попытаться спасти свою жизнь, заточая нас в драгоценности.

Демон замолчал, а уголок его губ дрогнул.

— А теперь я хочу тебя спросить, — демон завел руки за спину. — Твое желание стоит жизни? Твоей жизни?

— Сейчас ценник посмотрю. Он к любви бы прилеплен, — устало ответила я, не понимая, к чему он клонит. — Ой, тут такая беда! Сама не ожидала! Ценник оторвался и потерялся. Так что сказать наверняка не могу.

— Не стану тебя разочаровывать. Считай, что ты нашла способ обмануть демона, — я увидела знакомую улыбку.

— Что значит разочаровывать? — напряглась я, глядя на него с подозрением.

— Демоны умеют любить, — произнес он, подходя ко мне и беря в руки драгоценный камень, висевший у меня на шее. — Уже страшно? Да? Хочешь, я еще немного попугаю тебя? Когда-то я любил… Когда — то засыпал, рядом, обнимая… Я не знал, что однажды я сделаю это в последний раз. В последний раз увижу ее улыбку, в последний раз услышу от нее «береги себя, Азраиль», а потом, утром, когда поцеловал ее, чтобы разбудить, осознал, что она не просыпается. Что она спит беспробудным сном. И я ничего не мог сделать. Я был с ней рядом каждую секунду, умолял вас отпустить ее. А потом, когда склонился для поцелуя, понял, что это был последний ее вздох.

Я молчала, чувствуя, как странная волна накатывает дрожью. Серая пустота заполняется яркими картинками — вспышками. Я помню, как поднимаюсь по лестнице в кабинет. Часы тикают. Книги стоят в ряд. Красная — самая красивая и толстая. Мои пальцы скользят по корешкам. «Папа! Ты здесь?», — спрашиваю я, опасливо заглядывая в темноту кабинета. Мне страшно и зябко. Пол холодит ноги, а я их поджимаю. «Папа!», — негромко зову я. Шкаф такой большой, что я едва дотягиваюсь до второй полки. «Па-а-а!», — эхом звучит мой голос. Мои ноги ступают по мягкому ковру, а я крадусь в соседнюю комнату, откуда послышался голос. «Папа, а что ты делаешь?», — спрашиваю я, видя круг и бледное лицо отца, который отшатнулся от круга. Круг вспыхнул, а я прикрыла глаза ладошкой. Что он делает? Как красиво сияет этот круг.

— Верни меня, — взмолился женский голос из круга. В очертаниях круга была тень, похожая на женщину в платье. Она мечется, словно запертая в клетке. — Верни. Азраил.