Академический обмен

– Живые дирижабли?.. – пробормотала я.

Маккорн криво улыбнулся.

– Ну да, это моё самое известное изобретение.

Мне потребовалось сесть. Живые дирижабли – это же… Это же… Нет, сама я не видела, меня бы к ним близко не подпустили, но для других магов и обычных людей это изобретение, изменившее мир! Они там как-то подсаживают живой разум в механизм, после чего дирижаблю не нужны пилоты, эта штука сама справляется с погодными условиями, сама настраивается на курс, поддерживает приятный климат в салоне и даже может немного колдовать. Собственно, живому дирижаблю не нужен вот этот здоровенный воздушный шар, наполненный газом. Он летает на магии, производимой своей живой составляющей. Я никогда не задумывалась, кто и как эти штуки изобрёл, но если бы задумалась, то решила бы, что техномаги и природники работали над разными частями отдельно, хотя теперь мне стало очевидно, что так бы ничего не вышло, а вот у человека, который одновременно природник и техномаг…

То есть, я у себя в подвале каждый день пыталась угробить изобретателя с мировым именем?! Почему Кларенс мне не сказал, кто он такой? Знал же наверняка, зараза!

– Магистрина? – Маккорн нахмурился. – Вас что-то расстроило?

– Заранее, значит, нельзя было предупредить, что в случае вашей смерти, за мной будет охотиться вообще весь мир?!

Взгляд Маккорна замёрз.

– Не будет. Я больше не занимаюсь дирижаблями. Их успешно производят на фабриках без моего участия. Я ничего не должен ни заказчикам, ни своему университету. Имею право заниматься, чем захочу. И простите, что не представился со всеми фанфарами, – добавил он едко. – Не думал, что в мире так много природников-техномагов, чтобы было легко перепутать.

Бывают такие картинки, на которые если посмотришь с одной стороны, видишь девушку, а с другой – усатого господина. Вот у меня с Маккорном так. Вроде природник-природник, а в этот момент картинка повернулась, и я снова увидела некроманта, как при нашем первом знакомстве. Пришлось потрясти головой, чтобы отогнать морок. Но это уязвлённое самолюбие – такая типично некромантская черта! Нормальный природник даже не заметил бы, что его кто-то не узнал, а и заметив, смутился.

– Это вы простите, – в тон ему процедила я, – что не слежу за областями магии, которые меня никоим образом не касаются.

Маккорн фыркнул.

– Ну конечно, и до дирижаблей вам дела нет. Как летать – так вы небось первая!

Я обомлела. Фитилёк на пороге моего личного порохового склада заалел, и всё это не взлетело на воздух только потому, что странности Маккорна начисто сбивали меня с толку.

– Я не могу летать на вашем дирижабле, – выдавила я прописную истину. – Некромантам запрещено.

Тут уже Маккорн осёкся.

– То есть как?

– Так. Они живые. Все боятся, что мы их убьём или как-то попортим. Нам под страхом уголовной ответственности запрещено даже приближаться к живым дирижаблям на расстояние ворожбы.

Маккорн уставился на меня.

– Что за бред? С чего вам их портить? Они созданы при помощи природной магии, но сами конструкты владеют магией воздуха, а не жизни, и некромантия их не побеспокоит, а убить их при желании может даже обычный человек, если проберётся в управляющий отсек.

– Объясните это тем, кто законы пишет, – пожала плечами я.

Маккорн всё ещё ловил ртом мух, но у меня не было настроения дожидаться, что ещё он придумает мне сказать, поэтому я заявила, что меня ждут дела, и оставила его наедине с несправедливостью мира.

***

За последующие несколько дней я была вынуждена признать, что Маккорн делал успехи во время наших сессий. Теперь я брала не более пяти нитей, но выплетала из них разные узоры, а Маккорн притерпелся настолько, что стал приносить с собой блокнот и записывать свои наблюдения. Он действительно придумал нечто вроде алфавита для фиксации того эффекта, который оказывала на него некромантия. По вечерам, когда он полностью оправлялся от воздействия, мы садились и сличали его записи с моими собственными представлениями о том, что я там наворожила.

В магии в принципе почти невозможно создать одно и то же плетение дважды. Это как снежинки – можно разложить их на группы похожих, но точных копий не сыщешь. Если цель ворожбы проста и типична для этого вида магии, плетение раз от раза будет меняться едва заметно, но чем сложнее замысел мага, тем больше плетения будут различаться. В большинстве случаев на повторяемость результата это не влияет. Это как идти по канату: какая разница, сколько раз ты заваливался вправо, а сколько влево, если в итоге дошёл?

Однако у плетений есть свойства, такие как ритм, амплитуда, узор, глубина и так далее. Некоторые из них очевидны любому новичку, а до других додумываются только истинные сомелье, к тому же в каждом виде магии эти свойства свои. Насколько я поняла, идея Маккорна заключалась в том, что в магии жизни и смерти плетения как бы зеркальны друг другу, и если так, то лакуны в знаниях магов об одной из этих стихий можно было бы заполнить, если отразить плетение из второй, зеркальной ей. Это бы стало способом быстро открыть целые новые разделы обеих магий.