Академия 2 (СИ)

— Какого… хера… — у меня аж рот открылся.

Хон глумливо хохотнул.

Дело в том, что перед нами разыгрывалась сценка из фильма “Титаник”. Та самая сцена, где Дикаприо закинул свою девку на дверь, а затем толкнул слезливую речь. Только вот тут на двери почему-то лежал я.

— Мне так холодно, — прозвучал мой голос откуда-то с высоты.

— Послушай, Джек… Ты выберешься отсюда… Ты будешь продолжать жить, — стучала зубами синяя от холода заноза, проникновенно глядя в глаза моей копии. — А потом… потом ты сделаешь кучу маленьких детей. И будешь смотреть, как они растут. Ты умрешь старым… Старым дедом в теплой постели. Не здесь. И не этой ночью. Не так. Понимаешь?

Парочка взялась за руки и уткнулась друг в дружку лбами, постоянно выдыхая белые облачка пара, а между тем герой-Идель продолжила свою речь.

— Выигрыш билета на “Гиперион” — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Это свело меня с тобой… И я рада этому, Джек… Я благодарю судьбу за это.

— Пха-ха-ха-ха! — Княжна нашла в себе силы, чтобы оторвать лицо от мостовой, но бросив один лишь взгляд в небо, вновь разразилась неудержимым хохотом. — Вы… вы тоже… пха-ха-ха… тоже это видите? — бедолага аж вздохнуть не могла.

Тем временем, небесное безумие продолжалось.

В видении Идель ласково поглаживала Джека, то есть меня, но не меня, по лицу и с такой, сука, любовью смотрела в глаза, что мне аж страшно стало.

— Ты должен… Ты должен… Ты должен пообещать мне. Ты должен пообещать мне, что выживешь, что не сдашься. Что бы ни произошло. Как бы безнадежно все ни казалось. Пообещай мне сейчас, Джек. И никогда не нарушай этого обещания.

— Я обещаю, — произнес псевдо-Джек, трясясь от холода как осиновый лист на ветру.

— Не сдавайся.

— Я никогда не сдамся, Идель. Я никогда не сдамся.

— Кх-х… кх… Ха-ха-ха-ха! — продолжала заливаться Княжна, иногда поскрипывая как старое седло и снова срывалась на смех. — Какая… ха-ха… гру-у-устная… хах… история!

Наконец изображение стало мутнеть, пока не превратилось в разноцветную дымку.

А я, пораженный до глубины души увиденным, ме-е-едленно повернул голову в сторону занозы, которая была еще краснее, чем Фу Хуа на следующее утро после жесткого анального порева.

— Что?! Чего пыришь?! Я это не контролирую! Оно само! Са-мо, понимаешь?! Думаешь, мне в кайф на это смотреть?!

— Ага…

— Что “ага”?! Что ты агакаешь?! Намекаешь на скрытые желания?!

— Ага…

Я не тролль, я просто вредный.

В этот момент с земли поднялась квакающая Княжна. Девушку жутко штормило, при этом она продолжала периодически хихикать.

— Это… кх… это вы еще не видели момент, когда Джек и Идель на носу “Гипериона”… кх-х-х… — хонкай выпрямилась во весь рост, а затем расставила руки словно крылья самолета. — “Эври найт ин май дри-и-имс”… кх-ха-хахаха! Ой, не могу!

И снова шлепнулась на землю.

— Ха-ха-ха! А сцена в машине? Запотевшие окна… кх… ладошка по стеклу и это томное “м-м-м-м”, ха-ха-ха! — не унималась Княжна. — Идель, если тебе хотелось сделать это на заднем сидении старого тарантаса, то почему ты молчала?! Кх-х…

Девушка настолько заливисто и заразительно смеялась, что даже Хон периодически нет-нет да тихонько гыгыкал.

— Все! Достаточно! Хватит! Все вон отсюда!

О, кажется, мы ее довели, хех.

***

Она реально нас выгнала. Выгнала и захлопнула за нами дверь. Я даже начал думать, что занятий сегодня не будет. Но примерно через полчаса послышался тихий стук в дверь, а затем показалась голова Княжны.

Хонкай извинилась и вошла в комнату. Следом появилась надутая Идель. Вся такая бу-бу-бу, всех убью, одна останусь. Оперлась на косяк и демонстративно отвернулась, не обращая ни на кого внимания.

Правда, стоило Идельке-младшей подергать ее за ногу, тут же начала оттаивать.

— Йай-ей? — карапуз, вооруженный беззаботной улыбкой, обняла ее за коленку. — Йай-ей? Йай-ей? Йай-ей?

— Вон там Княжна стоит, иди к ней. У тебя сегодня уроки.

— Йай-ей? — чибик изо всех сил пыталась поймать взгляд богини, но та все время отворачивалась. — Йай… Йай-ей!

Коротышка на секунду расстроилась от такого игнора, но довольно быстро пришла в себя и, громко топая, убежала куда-то в недра комнаты, чтоб поковыряться в своей коробке с игрушками.

На пол полетел паровозик, плюшевый медведь, игрушечный топор, пластмассовая булава, молоток, судя по звуку — обычный, связка метательных ножей…

— Как думаешь, — Хон подошел ко мне и спросил шепотом, — что она ищет?

— Боюсь представить.

Мы продолжали наблюдать, как это чудо в перьях потрошит свои заначки. И, видимо, не найдя там ничего подходящего, мелочь вновь оглядела то, что уже валялось на полу.

Первым делом подошла к молотку, взвесила его в руках, хотела выбросить, но затем снова покачала тот в своих маленьких ладошках, кивнула собственным мыслям и с какой-то маниакально-жизнерадостной улыбкой побежала в сторону Идель, которая по-прежнему пыталась никого не замечать.

И зря.

Потому что у чиби-занозы, похоже, вообще не было никаких сомнений в правильности того, что она делает.