Академия 2 (СИ)

— …Разгневанная отказом, этой же ночью банда разбойников собиралось напасть на деревню. Отрубить головы всем, кто посмеет идти против, поймать решивших бежать и повесить на деревьях, словно новогодние игрушки, в назидание остальным, — последние слова Идель произнесла шепотом, стараясь как можно сильнее нагнать жути. — Стоило последнему лучу солнца скрыться, как отряд из пятидесяти всадников устремился к своей цели. Они не скрывались. Кони ржали и неслись во весь опор. Разбойник уже чуял запах добычи, его лицо расплылось в улыбке, оголяя щербатые черные зубы, едва его взгляд коснулся открытых ворот деревни.

Наступила театральная пауза. Долька слушала захватывающий рассказ, впитывая каждое слово, боясь лишний раз моргнуть, в то время как Филя наоборот, в самые жуткие моменты втягивала голову в плечи.

— Всадники пришпорили коней. Вот она — добыча! — Идель взмахнула руками, словно она была одним из них. — Бери все и не отдавай ничего! Однако стоило лошадям приблизиться к воротам, как из земли выросли колья. Первые ряды рухнули, за ними — следующие. Кому-то удавалось перепрыгнуть препятствие, а кто-то был затоптан собственными товарищами.

— Йай? Йай-ай? — Долька придвинулась ближе.

— А едва бандитам удалось оклематься, как… БАМ! — раздался хлопок в ладоши.

— Йай!

— Ой! — два карапуза вздрогнули.

– “Они и меча в руках не держали! Плевое дело!” — ранее смеялся предводитель всадников, — Идель попыталась изобразить бандитский смех, но затем резко смолкла и снова придвинулась к малышне. — Что ж… мечом деревенские действительно не владели, но вот охотничий лук, хе-хе, для них был таким же инструментом, как обычная лопата. Довольно быстро бандиты в этом убедились. На их головы проливным дождем посыпались стрелы. Словно цунами округу захлестнули крики агонии! Лошади захрапели, люди закричали! “Легкая добыча!” — билось в висках. “Легкая добыча!” — застыло в мертвых глазах. Кровь лилась во все стороны! Головы слетали с плеч! КИШКИ НАМАТЫВАЛИСЬ НА ВИЛЫ, — богиня пошла вразнос. Мне кажется, у нее начались вьетнамские флешбеки.

— Княжна… — обратился я к хонкаю, что сидела в сторонке от общего действа.

— Да, Джек?

— Мне кажется, это слишком.

— Я тоже так думаю, но сделала поправку на то, что это ребенок Идель. Судя по всему, Долька испытывает приятные эмоции за прослушиванием подобных историй.

— И все же… Заставь ее прочитать что-нибудь вроде “Синдбада-морехода” или “Барона Мюнхгаузена”. Пусть пока ограничится этой литературой.

А между тем посиделки продолжались.

— Хо-хо, леди Идель! Чудная история, но что произошло дальше? Неужели на этом повествование обрывается?

Уловив изрядную долю восхищения в голосе Хона, Идель выпрямилась и, сложив руки на груди, самодовольно хмыкнула.

— Оно не может оборваться, потому что я сама видела конец.

— Но чем же тогда окончилось нападение бесчестных разбойников на честных жителей деревни?

— Ну, раз ты так просишь, то я просто не могу не рассказать. Наутро, в то самое короткое время, когда луна встречается с солнцем, в деревне… — начала Идель, однако в этот самый момент внезапно на всю комнату раздался противный звук будильника. Вся наша компания подняла глаза к потолку. Со стороны девочек послышалось недовольное хныканье и даже просьбы встать попозже, чтобы закончить историю.

— Похоже, — промурлыкала заноза, польщенная всеобщим вниманием, — что продолжение мы узнаем завтра.

— У-у-у, — заныли карапузы.

— Эх! Вот так всегда! На самом интересном месте, — возмутился Хон.

Напоследок богиня потрепала обеих девочек по голове и ушла.

А мне, как и занозе, настало время проснуться.

***

Я чистил зубы и думал о предстоящем дне. Планов особо не имелось, и самым важным событием должна была стать поездка в храм Фелиции. Но не только для того, чтобы попробовать вызвонить эту засранку, которая в последнее время очень ловко забивает хер на свои обязанности. Второй причиной была Фу Хуа. Да, я собирался сделать ей предложение. Романтика-хуянтика, но, надеюсь, феньке будет приятно.

Хотя присутствовал тут один нюанс, которого я опасался. Это сродни пауку, что сидит в темном углу кладовки. Вроде и не пакостит, но угол надо бы вычистить. Сейчас я говорю о бессмертии Фу Хуа. Ведь если просто подумать, что она живет больше четырех тысяч лет, то с ума можно сойти. А сколько отсчитано мне? Пятьдесят? Сто? Сто пятьдесят лет? Так сколько? И что это на фоне бессмертного феникса? Один взмах крыльев? Один… вздох?

Но с другой стороны, значит ли это, что теперь ей запрещено любить, иметь семью? Совсем и навсегда? Тоже бред.

В общем, вот о чем думает в последнее время моя бестолковая голова. И единственное решение, к которому я пришел — это сделать все как задумывалось, а там будь что будет. То есть забить хер на все проблемы, пока они не перейдут в критическую форму, а потом решить с помощью молотка и изоленты.

— Ум-м-у-у-у, хе-хе, м-м-м… На-на-на-а-а…

Я и Фу Хуа покосились на довольную харю Идель, которая аж пританцовывала у зеркала, напевая себе что-то под нос.