Академия

Линда смотрела на нее. Что тут посоветуешь? Чем утешишь? Это было ужасно, но в глубине души Линда испытывала облегчение от того, что подобное случилось не с ней.

– Как поступишь? – спросила она.

– Понятия не имею.

– Нельзя же так все оставлять.

Мэри коснулась ее руки.

– Спасибо, Линда.

– За что?

– За то, что выслушала.

По дороге домой у Линды разболелась голова.

– Ну, как прошла первая неделя в независимой школе? – бодро поинтересовался из кухни Фрэнк, едва жена вошла в гостиную.

Он просиял улыбкой, однако Линде вопрос смешным не показался. От ее взгляда улыбка мужа мигом растаяла. Он вытер руки и сочувственно спросил:

– Что, так плохо, а?

Линда вздохнула.

– Ну, не так, но от прошлого года сильно отличается. Причем не в лучшую сторону.

Она умолчала о своей беседе с Мэри, зато рассказала про ненормальное поведение Джоди, про свою неудачную попытку вовлечь детей в обсуждение не по теме и про неуютное ощущение от Тайлера в целом – в том числе про холодный прием и враждебные взгляды в канцелярии.

– Я уже предлагал: если тебе невмоготу, переходи в другую школу.

Линда помотала головой.

– Не уверена, что так можно. С новым уставом ничего непонятно. К тому же Тайлер – моя школа. Я лучше останусь и буду за нее бороться. Не сбегу и не брошу ее на произвол судьбы.

– Не подозревал в тебе такого патриотизма.

– Сам-то ты не уехал в Канаду при Джордже Буше, а? Хотя грозился.

– Не уехал.

– То-то же.

– Но тебя не уволят? Ты явно в черном списке. Вдруг уволят, да еще без компенсации?

– Пусть только попробуют! Я их со скоростью звука в суд притащу. За что увольнять? Я хороший учитель, десять лет получаю положительные отзывы. Увольнение будет безосновательным.

– И все же…

– Да что ты так разволновался?

Фрэнк вздохнул.

– Ходят слухи, будто почти весь ай-ти-сектор нашей компании передадут на аутсорсинг. Моя работа висит на волоске, поэтому хоть у кого-то из нас должна быть стабильная зарплата.

– Ты уже начал рассылать резюме?

– Еще нет. Вдруг все неправда? Может, мне, наоборот, возьмут да и предложат прибавку. Или повышение. Начну зондировать почву в других фирмах – потеряю такой шанс. В общем, я решил выждать.

Линда чмокнула мужа и с трудом улыбнулась.

– Будем выжидать оба.

Глава 6

Кейт Робинсон разложила на кухонном столе содержимое большого белого конверта, принесенного Тони из школы. Призыв к родителям вступать в родительский комитет… скидка от частной компании, предлагающей репетиторство по математике… извещение об общем родительском собрании – явка родителей обязательна… реклама канцтоваров от магазина «Таргет»… скидочный купон от «Кока-колы»…

Кейт услышала о том, что Тайлера сделают независимой школой, в конце лета. Услышала – и обрадовалась. Она читала в «Лос-Анджелес таймс» об академических успехах таких заведений. По мнению редакции, округ только выиграл бы, если бы как можно больше школ в нем получили статус независимых. Тогда Кейт целиком поддержала идею, чтобы школа Тони пошла по этому прогрессивному пути. Однако постепенно уверенность таяла. Кейт не нравилось то, что дело принимало коммерческий оборот: администрация упирала в основном на сбор средств и прочие вопросы, не имеющие никакого отношения к образованию.

Не нравилось и то, что родителей обязали вкладывать в школу либо время, либо деньги. Кейт с отцом Тони были вынуждены подписать соглашение, по которому они обещали отработать в школе Тайлера минимум двадцать часов в семестр. Иначе Тони пришлось бы перевести в обычную старшую школу: Вашингтона – в плохом районе – или Филлмора – в другом конце города, куда еще попробуй доберись. Подобные ультиматумы со стороны государственной школы – или отработки или перевод ребенка, – наверное, были незаконны, но Кейт считала, что на борьбу с ними у нее не хватит ни денег, ни сил.

Одна из бумаг в конверте адресовалась не Кейт, а Тони, и содержала в себе клятву верности. Сопроводительное письмо сообщало, что со следующей недели традиционную ежедневную клятву флагу США заменят на другую, адаптированную для школы. Кейт прочла:

Клянусь в верности старшей школе имени Джона Тайлера и устоям, которые она символизирует, одному ученическому братству под единым Уставом, с правилами и предписаниями для всех[3].

Очень странно, решила Кейт и перечла еще раз. Типичная клятва, короткая и немногословная. Однако кое-что в ней смущало: она подразумевала, будто школа важнее всего на свете, и ученики должны быть верны ей, а не нации.

Это было как-то неправильно.

Кейт вернулась к содержимому конверта. Преподаватель рисования, мистер Суэйм, прислал записку: не могут ли родители помочь ему подготовить завтра материалы для занятий? Нужно по двое родителей от каждого класса. Эта помощь засчитывалась в отработку, поэтому Кейт быстренько послала учителю мейл: она с удовольствием все сделает. Вечером пришел ответ: ей нужно явиться в кабинет рисования завтра в половине восьмого, за полчаса до начала уроков.